И каждый вечер ради удовольствия Осанны она делала вид, будто провела день в прогулках по лавкам, как и полагается леди. Тогда как на самом деле она ловила зимнюю форель, охотилась на дичь и собирала остатки желудей, чтобы поджарить их в очаге.
К великому негодованию Прю, Клод приходил не реже двух раз в неделю, устраивал спектакль вокруг Осанны, обманным путем выуживая из нее рассказы о славных днях, когда Урия был жив и их дом считался самым процветающим на острове, да что там на острове, можно сказать, на всем побережье.
Помимо злости и отчаяния, Прю начала испытывать и все возрастающее беспокойство. В эти дни Энни Дюваль постоянно болтала о замужестве и о детях, очень прозрачно намекая, что находит Прайда весьма приятным на вид. Хотя Прайду не исполнилось еще и восемнадцати, он очень осмотрительно избегал брачных ловушек. Он возымел привычку, едва завидев хорошенькую блондинку, тут же убегать по боковой дорожке.
Будучи на двадцать минут старше брата, Прю всегда верховодила. Она родилась с духом соперничества, что заставляло ее стремиться к совершенству во всем, за что бы она ни бралась. Она быстрее брата бегала, лучше ездила верхом, метко стреляла и даже отменно играла в карты. И все благодаря заботливой опеке отца.
Это раздражало Прайда и без конца сердило Осанну.
— Прюденс Эндрос, ты будешь причиной моей смерти! — обычно говорила бабушка. — В следующий раз, если я поймаю тебя проказничающей в драных штанах, будто падшая женщина…
Единственные падшие женщины, которых когда-либо видела Прюденс, работали в борделе ее отца. Хотя Урия никогда не признавался, что владеет борделем, все знали, что бизнес вдоль всего побережья принадлежал ему, пока он не продал его мистеру Симпсону, который, поразмыслив, перепродал все Клоду Деларушу.
— Больше не буду, бабушка. — Прю не утруждала себя объяснением, что на самом деле все падшие женщины в «Огненной Мэри» благодаря щедрости моряков, часто посещающих это заведение, одеты гораздо лучше, чем не падшие.
Весь январь сопровождался штормами; и первая неделя февраля была не лучше. Корабли все еще стояли на якоре, и большинство пиратов, которые регулярно нападали на торговцев, ушли в теплые, более богатые добычей воды. Но киты в этом году показались раньше, чем обычно, что сулило тавернам почти такую же удачную торговлю, как всегда.
Шлюп «Полли» с корпусом из круглых кипарисовых бревен неудержимо стремился вперед, прокладывая путь к гавани. А обычно бронзовое лицо Гедеона приобрело бледно-зеленоватый оттенок. Корабль, такой устойчивый, какой только можно пожелать в штормовом море, точно дьявольский танцовщик, раскачивался на легкой зыби.
