— Очень редко.
— Ну, все же.
— Тогда они охотятся прямо в городе. Могут улыбаться при встречах. Но ты уже — дичь.
— Жуть.
— Не тревожься, ты не агрессивен. Тебе не грозит.
18.07
Байдара сложно построена. Наверное, очень дорогая. Она мне напомнила вскрытый корпус самолета. Сложный остов из деревянных ребер, обтянутый моржовыми шкурами. Длиной метров десять. Ажурные крепежи для паруса и весел, какие-то конструкции, похожие на часть велосипедного колеса. Даже костяной наконечник гарпуна состоит из нескольких частей: последняя подобна прикрепленному бумерангу, складывается или крутится. Шаман ходил вокруг байдары и что-то обсуждал с эвелнами, однако ТТХ[15], так похоже их обсуждение на армейскую картинку.
— Как они передают опыт?
— В смысле?
— Ну, они не умеют считать, нет чертежей. Как строят такие байдары?
— Решают построить и строят, глядя на другие байдары.
— То есть даже мастеров специальных нет?
— Главное — не умение, а целеполагание.
— Это, наверное, специфика их культуры?
— Любой культуры.
— Ну, у нас судна не построишь на одном намерении.
— Кто Кузьма[16] по образованию?
— по-моему, бывший артиллерист.
— А Вовчик?[17]
— Радиоинженер.
— А Генка?
— Понял. Среди них нет ни одного судостроителя.
— А как они построили свое судно?
— Сам видел. Резали заброшенный флот и варили свое прямо на песке.
— Хорошее?
— Сносное, наверное, хорошее.
— Не лукавь. Судно отличное. Лучше заводских. Раньше их называли беспроектными, а сейчас рыбнадзор и погранцы называют беспредельными из-за ходовых и штормовых качеств. Ну и как они его сделали?
— Действительно. Не задумывался.
— Говорю тебе: у них была цель, и они начали действовать. Остальное — приложилось.
— Эвелны в городе слабы, потому что не имеют цели?
— Да. Пока меняют — покупают, хорошо держатся. А потом начинают болтаться без цели…
1977-1978
Армия. Проблема Волка
В армию попал, когда выгнали с третьего курса физического факультета МГУ. Призывался из Раменского военкомата Москвы и в часть приехал с московской командой. С нами прибыла команда из Челябинской области. Рота (сто двадцать человек) жила в одном помещении без перегородок: ряды двухъярусных коек, тумбочки (одна на двоих), помеченные табуретки, плакаты, таблицы и расписания на стенах. В одном из углов стоял черно-белый телевизор. Передачи мало кто смотрел, мест не хватало только тогда, когда показывали первые в те времена женские группы аэробики.
В казарме невозможно скрыть что-либо. Вместе ели, спали, мылись, работали… Уже через пару недель абсолютно ясно, какой ты есть. За эти две недели ко мне и прилепилась на весь первый год кличка Волк (магаданский).
