- Я пробил все зажимы?
- Нет, но первый шаг самый трудный, теперь все пройдет быстрее, - он достал из кадушки веник, - а теперь расслабься.
Теперь я половину дня занимался лишь луком. Сначала по часу стоял с натянутым луком, а Дед ходил вокруг меня и поправлял - Подожми таз, отпусти плечи, расслабь живот, чувствуй стопы. Потом учился стрелять. На мой вопрос, за чем это надо? Он усмехнулся, - научишься владеть луком, любое оружие будет для тебя продолжением тела, а не чужеродным предметом.
Лук для меня теперь стал не вещью, а живым существом со своим характером, желаниями и отношением к миру и тем, кто его окружает.
После очередного стояния Дед сказал - Тебе надо дать ей имя.
Я не удивился, сам чувствовал, что лук у меня не мужского пола. Это была дама, красивая и страстная. И как все красотки, она обладала диким темпераментом, ветреным характером и поистине ослиным упрямством.
Так что мне потребовалось много времени и терпения что бы поладить с ней. Но когда мы нашли взаимопонимание, наши совместные занятия рванули вперед семимильными шагами.
- Я всегда, говорил, что женщине проще обломать мужика, - усмехался Дед.
Он научил меня спать на морозе и купаться в ледяной воде, терпеть жар и не чувствовать боли. Я мог всю ночь бежать и не уставать, махать палкой и использовать любую часть тела как оружие. И, наконец, я научился воздвигать щиты, между сознанием и внешним миром. Именно для этого нужны были занятия по развитию концентрации. Когда у меня это получилось - самостоятельно удерживать барьеры в течение часа, Дед хлопнул меня по плечу - Через, недельку выход в поле.
- Зачем? - не понял я, - снег же, чего там косить.
На что он оглушительно захохотал, а отсмеявшись объяснил, - Выход в поле - это проверка своих навыков в реальности.
Пару раз фыркнув он закончил, - В деревню пойдешь, дров одной старушке наколешь, и молока принесешь.
В деревню я собирался, не без внутренней дрожи, а ну как ни чего не получиться.
Дед словно прочитал мысли, - Будешь так думать, экзамен завалишь.
- Вы же говорили, что в голову ко мне не полезете, - возмутился я.
- А я и не лез. Проживи с мое и ты людей, как открытую книгу читать будешь. А уж тебя "щегла", я и спиной считаю за милую душу, - заухал он довольным филином.
Деревня встретила меня тишиной и редкими огнями еще жилых изб. Она была старая и умирающая, на всю деревню десяток, не больше, обитаемых дворов. Молодые разъехались, старики остались доживать свой век.
