- Пшла, вон, - я отшатнулся от нее.
- Ты чего?
- Чего? Да ты что творишь, она же твоя сестра, а я ее муж.
- Вот ты как запел. Забыл, как на свадьбе на меня облизывался?
Я покачал головой, - Ты ошибаешься. Уходи.
- Скотина, ты думаешь, я не знаю, как ты в своем институте девок трахаешь. Все Ольге расскажу.
- Делай что хочешь. А сейчас уходи, - я открыл дверь.
Она разъяренной фурией пронеслась мимо меня, на пороге остановилась - Ты пожалеешь об этом.
- О чем? О том, что отверг тебя?
- Да обо всем, - в ее глазах закипели слезы. - Дурак!
Она рванула вниз по лестнице. Я устало привалился к косяку, обтер рукой лицо. От ладони пряно пахло чужой, не своей, женщиной. Черт. Я бросился под душ.
Она ничего не сказала. Может, не успела, а может, не захотела - не знаю. А вскоре случилась авария.
Мне захотелось закричать от боли, но вместо этого я заплакал. Тихо и бессильно. Заплакал от жалости к себе. От того, что все ушли, а я остался. Как же все-таки я любил... нет, люблю их. И родителей и жену с дочкой.
- Прошлого не исправишь, - услышал я в голове голос Деда, - но можно изменить будущее.
Я посмотрел на него, его губы не шевелились, но я отчетливо слышал его голос в голове.
- Значит, ни чего не кончилось?
- На самом деле, малыш, все только начинается, - голос затих в моей голове.
- Закрой глаза, ляг на спину, - продолжил он, - расслабь тело, отбрось мысли и следи за дыханием.
Голос мягко звучал у меня в голове.
- Грудь-живот, живот-грудь, скользи вниманием по телу. Расслабь мышцы лица и шеи, двигайся вниманием вниз. Спина и грудь, поясница и живот, затем ноги. Отслеживай напряжения, расслабляй их. Почувствуй каждую клеточку тела, каждый палец на руках и ногах. Почувствуй тяжесть в теле. Земля прижимает тебя к своей груди.
Я пытался следовать его указаниям, получалось плохо. Тело ощущалось деревянным обрубком. Я не чувствовал пальцев ног, спина была как сведенная судорогой нога, вся в затвердевших мышечных валиках. Постепенно, следуя за его голосом, мне удалось расслабиться. Кончилось это тем, что я уснул.
Так продолжалось неделю, пока я не окреп. Утром выползал на улицу, лежал на солнышке, пытаясь расслабляться. Через день Дед парил меня в бане и отпаивал молоком. Старика я почти не видел, он уходил куда-то пока я еще спал и возвращался под вечер. На седьмой день, я чувствовал себя достаточно крепким, что бы ехать домой. Уезжать не хотелось. Но я не знал, как сказать об этом Деду, хоть чувствовал, что он чего-то хочет от меня, только не мог понять что.
