— Ты неисправим, Северус, — рассмеялся Дамблдор.
— Да, — согласился Снейп. — И у меня нет ни малейшего желания исправляться. Так что мой портрет, когда наступит соответствующий момент, нужно будет повесить в самый мрачный угол этого кабинета.
— Безусловно, так и следовало бы поступить, — кивнул головой Дамблдор, — но, к сожалению, кабинет круглый — у него нет никаких углов, ни светлых, ни мрачных.
Снейп снова посмотрел в глаза Дамблдора и наконец рассмеялся.
— Ладно, вы снова победили. Я забыл, что последнее слово всегда остается за вами. Пойду вниз, заодно проверю оборотное зелье, которое варит Майстейл. В прошлый раз какие‑то паршивцы накидали в котел тараканьих усов, испортили огромную порцию.
Снейп встал из‑за стола и направился к движущейся вниз винтовой лестнице. Он легко сбежал по ней, шурша длинной черной мантией. Со спины он был похож на подростка: худой, невысокий, с порывистыми движениями и мягкими шагами. Профессор шел по темному коридору, на ходу слегка касаясь стен длинными тонкими пальцами, и ощущал себя дома. Он действительно был почти счастлив — настолько, насколько это чувство вообще было ему доступно.
– 1 –
— Можно войти, директор? — дверь открылась, и на пороге появилась кипящая от гнева профессор Майстейл. Она вошла в кабинет вместе с растрепанной девочкой, в которой Снейп с удивлением узнал старшую дочь Поттеров.
До этого года ему не слишком часто приходилось сталкиваться с детьми Гарри и Джинни. Мальчики учились на Гриффиндоре, и МакГонагалл в большинстве случаев вполне справлялась с ними сама. Правда, Джеймс, унаследовавший фамильный дар попадать в переделки, все‑таки успел дважды побывать в кабинете директора, и Снейп был неприятно поражен его сходством с Джеймсом Поттером–старшим.
О Лили же он до сих пор слышал только лестные отзывы и, начав в этом году вести у них уроки по Защите, смог сам убедиться в их справедливости. Девочка показалась ему умной и старательной, хотя сходство с той Лили слегка беспокоило его, как заноза в сердце.
«Похоже, лица этих Поттеров так и будут преследовать меня всю жизнь», — устало подумал Снейп, глядя на взлохмаченную и покрытую копотью Лили.
— В чем дело, Элеонора? — спросил он у Майстейл, и та принялась жаловаться, бросая на Лили негодующие взгляды.
— Эта девочка, сэр, Лили Поттер… Видимо, она считает, что добилась таких успехов в зельеварении, что имеет право сама решать, когда и что ей изучать, ни перед кем не отчитываясь. Я застала её в классе зелий во внеурочное время, она там что‑то варила, и вот, полюбуйтесь, чем это закончилось! — Майстейл подтолкнула перепачканную Лили к директорскому столу. — Она чуть не взорвала и кабинет, и саму себя! К тому же, упорно отказывается объяснять мне, чем она занималась! Вы знаете, сэр, я не люблю жаловаться, — продолжала Майстейл, не замечая скептического выражения, появившегося в этот момент на лице Снейпа, — но девочка и на уроках ведет себя вызывающе: не желает следовать инструкциям, которые я даю, постоянно спорит… Видимо, она считает, что я недостаточно компетентна, чтобы учить её.
