— Он был с ней счастлив два года, пока она не умерла от лихорадки.
— Что касается меня,— холодно заметил Атос,— то я стал бы воспитывать женщину в назидание кобыле.
— Если женщина досаждает мне капризами,— продолжал Портос, — то я не упрекаю ее, не делаю замечаний, не хмурю брови, но едва появится раздражение в голосе, холодок в обращении, как я исчезаю на всю неделю и кучу себе в удовольствие в соседнем городке. И если по приезде меня не встречают улыбками и не обращаются со мной ласково, то я отправляюсь на целый год в Париж и предаюсь там самому низкому разврату.
— О, Портос, в вашей компании разврат не бывает низким.
— Я делаю все, что мне нравится, — пояснил Портос.
— Ну а вы, д'Артаньян? Почему-то вы ничего не сказали о женщинах, — заметил Арамис, зорко глянув на мушкетера.
Д'Артаньян бросил на присутствующих самый удивленный взор, на какой был способен.
— Я, господа? Женщины? Нужен изящный футляр, чтобы поместить туда женщин. А мой — это ножны шпаги, не более.
— Брависсимо, д'Артаньян! — воскликнул маршал.— Если на вас нападет меланхолия, вы нанесете мне визит в мрей резиденции в О-Суаль, откуда вам откроется вид на Пиренеи, на мои порты Сет и Бордо, на мои леса в Ландах, вид, знаете ли, превосходный.
— И все эти земли принадлежат вам?
— Более или менее. По титулу или по праву наследства. Но я никогда не требую их обратно. Вы ж понимаете, что Пиренеи принесут мне одну только войну, а леса в Ландах — сплошные пожары. Что же касается портов,то на правах своих ленников они присылают мне рыбу. Когда у меня в избытке морских угрей, соли, китов, кефали, барабульки, сардин, кашалотов, тюленей, чтоб вскипятить уху, я считаю что вполне удовлетворен.
— Что это значит, Планше? Какая-то странная колымага… В самом деле, громоздкая черная карета остановилась
перед харчевней, где расположились мушкетеры.
Два лакея распахнули дверци этого экипажа — помеси бретонского баула с хлебной печью.
Содержимое соответствовало вместилищу. Это была дама пятидесяти-пятидесяти пяти лет, источавшая запах мускуса, в фиолетовом платье, в плаше и вуалях.
— Не из Бордо ли ее прислали? — полюбопытствовал д'Артаньян, — она до крайности похожа на кита.
— Когда я путешествовал по Африке, — заметил маршал, — я встречал местных царьков в таком одеянии.
Китиха, приблизившись, была опознана присутствующими по речи:
— Дорогой мой, я мечусь взад и вперед по окрестностям чтоб вас отыскать. А вы вместо того, чтоб сражаться, пируете тут с непонятными людьми.
