— Вы ничего не замечаете, монсеньер?
— Что вы имеете в виду?
— Мне кажется, они собираются рассечь нас надвое. И он указал рукой на идущих в атаку испанцев.
— Да, я вижу, но наши сопротивляются.
— Монсеньер, они сопротивляются, потому что я знаю их предводителя. Если б не он, все пропало бы. Вот почему я вас беспокою.
— В таком случае, граф, стоит взглянуть на это поближе. Возьмите два полка.
Четверть часа спустя сотня д'Артаньяна, от которой осталось семьдесят человек, была уже спасена.
Ее ряды были пополнены. Ла Ферте-Сенектер занял свое место, и появился маршал Пелиссар.
Видя все это, Франсиско де Мельос понял: дальнейший натиск бесполезен. Он остановил атаку.
Д'Артаньян стряхнул пыль со шляпы, пробитой двумя пулями. Подобрал сломанную шпагу. Вокруг царило радостное оживление, каким знаменуется спасение, когда живые становятся на место павших.
Среди всех этих чудес, среди воинов, ниспосланных, казалось, самими небесами, д'Артаньян промелькнул, как улыбка, которая появляется и исчезает.
Историки претендуют на то, чтоб быть отцами наших персонажей. Они считают: им дозволено все — истина скачет в их руках, как заводная кукла.
Из описаний битвы при Рокруа мы узнаем, что герцог Энгиенский дал серьезный нагоняй Ла Ферте-Сенектеру за его легкомысленный поступок.
А было хуже.
Вечером 18 мая этот незадачливый командир приблизился во время ужина к Пелиссару, который поглощал в этот момент яйцо всмятку, ибо, надо сказать, знаменитый воин питал слабость к скромным тварям, именуемым курами.
Весь облик Ла Ферте свидетельствовал о недавней отчаянной схватке, где он сражался как в наступлении, так и в обороне.
Срезав вершинку яйца с достойным этого дела вниманием, маршал глянул одним глазом на Ла Ферте.
Если человек подчеркивает в письме свою мысль под строкой, то взглядом он ее подчеркивает поверх предметов, в пространстве. Их глаза встретились, и бровь маршала приподнялась.
Затем он обмакнул в яйцо первый ломтик хлеба.
Покончив с этим ломтиком, он вновь глянул на несчастного Ла Ферте.
— Вы все еще живы?
И обмакнул в яйцо новый ломтик.
Ла Ферте-Сенектер не стал дожидаться третьего ломтика. Он исчез, дав себе клятву, что на следующий день такого вопроса ему не зададут.
Тут он наткнулся на д'Артаньяна.
— Господин д'Артаньян?
Осунувшееся лицо д'Артаньяна было запорошено пылью.
— Господин д'Артаньян, вы спасли меня сегодня. Завтра я потребую от вас большего.
— Что вы имеете в виду?
