Юг | страница 38



— Мелания! — бормочет он. — Мелания!..

И взволнованно умолкает.

Девушка с достоинством ждет, что будет дальше. Глаза ее лучатся, душистые подсолнухи ласково кладут свои головы ей на плечи, на грудь.

— Мелашка, — поспешил на выручку председатель. — Наш уважаемый гость уже уезжает… Так они хотели с тобой…

— Ничего я не хотел, — с неожиданной решимостью сказал скульптор. — И никуда я не поеду. Я остаюсь здесь, я открою свою мастерскую под этим небом! Ясно?

Мелания переглянулась с подругами и сдержанно улыбнулась.

— Вам виднее.

Заняла новое междурядье, и через минуту ее полные загорелые руки уже снова нырнули в подсолнухи, плавно касаясь их дисков, с девичьей нежностью, с классической грацией.

Подруги, следуя ее примеру, тоже стали каждая на свое место, и шершавая, зеленая чаща зашелестела, веселые, горячие подсолнухи начали дружно целоваться; девушки двинулись в противоположный конец плантации.

— Сбросьте мой чемодан, — сказал скульптор, не поворачиваясь к тачанке, — и можете себе ехать.

Он стоял, словно завороженный. Исчезло все постороннее. Видел только море подсолнухов, белую косынку и мягкие изгибы рук, которые, ритмично поднимаясь, плавно позванивали в золотые литавры.

НА ДОРОГЕ

Когда Трофима Сидоровича Глухенького выбирали председателем, он предупреждал колхозников:

— Смотрите, чорта выбираете на свою голову… Заранее говорю, что покоя не дам никому..

— Не давай, Трофим Сидорович, гоняй, — отвечали ему. — Только бы порядок был в нашем хозяйстве!

Глухенький повел хозяйство напористо, уверенно. Артель «Пятилетка», где он председательствует, входит в район Днепрогэса, и Глухенький электрифицировал все, что только мог: водокачку, мастерские, фермы, тока… Его цепкий ум не знает усталости. Трофим Сидорович всюду заглядывает, ко всему примеряется — нельзя ли еще что-нибудь улучшить, рационализировать, повернуть так, чтоб дополнительно выжать что-нибудь на пользу хозяйству.

Проходит через поля артели заводская канава, стекает по ней вода из Первого южного: густая, маслянистая, затянутая жирным мазутом. Долго принюхивался Глухенький к канаве.

— Это не по-хозяйски, — наконец решил он.

Поставив фильтры, отделил мазут, направил заводскую воду на орошение капусты. Мазут тоже не пропал: Глухенький пустил его в продажу.

Крутой, скуповатый — нечего правду таить. Как-то приехала к нему Марина Хижняк, агроном, председатель колхоза «Червоная степь», с которым соревнуется «Пятилетка».

— Товарищ Глухенький одолжи до вечера моторку — вывезти сено из плавней.