Молодой человек, известный в широких деловых кругах «Скупторга» под кличкой «Веня-музыкант», небрежно принял шубку и бросил ее на широкий дубовый прилавок, до блеска отполированный вещами. На лице оценщика появилось брезгливо-скучающее выражение. Оно как бы говорило: «Вот опять люди заставили меня возиться с каким-то тряпьем. Тошно!»
Беглый осмотр искусственного меха не принес оценщику морального облегчения. Он вздохнул и подбросил шубку. Описав в воздухе мертвую петлю, она плавно опустилась на прилавок подкладкой кверху. Вениамин Павлович взял хирургический скальпель, подпорол подкладку и заглянул вовнутрь.
— Что ж, можно принять, — вяло сказал он, свернул рулоном шубку и затолкал под прилавок, словно это был кусок мешковины.
— Пишите, Матильда Семеновна.
Брюнетка потянулась за квитанционной книжкой, и ее платье затрещало, будто материю испытывали на разрыв.
Веня-музыкант закурил «Казбек» и начал диктовать:
— Шубка из нейлона. Размер — пятьдесят. Импорт. Десять процентов износа.
Она еще совсем новая, — несмело вставила жена профессора.
— Ненадеванная? — иронически улыбнулся Веня, обнажая зубы.
У него были прекрасные, ровные мелкие зубы, много зубов, казалось даже больше, чем полагается для нормальной челюсти.
— Разве вы сами не видите? — удивился профессор.
— А вы что думаете на этот счет, Матильда Семеновна?
— Что мне думать! Я еще не встречала ни одного сдатчика, который бы честно признался, что он принес надеванную вещь!
— Вы, надеюсь, не подозреваете меня в сознательной лжи, — покраснел профессор.
— Упаси бог! — спохватился Веня, боясь, что игра может зайти слишком далеко. — Слово клиента для нас закон. Матильда Семеновна, будьте настолько любезны, зачеркните слово «износ» и напишите «новая». Оценка две тысячи!
— Всего? — удивилась Нина Михайловна.
— За вычетом семи процентов комиссионных, вы получите на руки одну тысячу восемьсот шестьдесят…
— Не слишком ли это дешево, Егорушка? — спросила жена профессора.
— У нас, граждане, государственная организация, — с достоинством сказал Веня. — Возможно, на Тишинском рынке тунеядцы-маклаки дадут вам дороже, но я не могу.
— Я вас понимаю, — быстро согласился профессор.
— Если хотите знать, вещь больше не стоит. Передо мной не каракуль, не песец и даже, извините, не задрипанный кролик. Передо мной всего-навсего нейлон. Разве это мех?
— А что это? — полюбопытствовала жена профессора.
— Ничего. Если мех делают из нефти, из древесных опилок, из дыма, это уже не мех, а черт знает что!
