Тони сжалась, точно пытаясь защититься.
— Она сейчас гостит у друзей.
— Кажется, в Марокко? — осведомился Берн. Тони кивнула.
— Да, на вилле. Очень красивый дом, во французском колониальном стиле, окруженный пальмами, кедрами и оливами. По стенам вьются розовые бугенвиллеи.
— Тебя послушать — очень красиво. Я так понял, ты там тоже гостила?
— Да, недавно, — подтвердила она. — С Патриком, очередным поклонником моей матери, который собирается на ней жениться.
— Да ну? — Он изобразил удивление. — Конечно, такое трудновато, даже для Зоэ. Что думает об этом ее муж?
— Заткнись, Берн! — вспылила Тони.
— Нет, в самом деле. — Он холодно улыбался. — Существуют же определенные правила.
— Мама терпеть не может жить по правилам. И потом, Клод смирился с мыслью, что он ее потеряет. Он гораздо старше.
— Значит, вот в чем дело, да? — Его блестящие глаза казались твердыми, как алмазы.
— Для Зоэ — да. Если что-то не получается, значит, нечего и продолжать.
— Конечно, надо добиваться счастья любой ценой. Полагаю, Патрик богат?
Догадка оказалась верной.
— Разумеется, богат. Мы оба знаем, что Зоэ должна иметь деньги.
— Похоже, на тебя она денег не жалела. — Его взгляд отметил ее ухоженность, красивое дорогое платье.
— Я не жила за счет матери или ее мужей, — заносчиво произнесла Тони. Для нее это был вопрос чести.
— Извини. Как я понимаю, ты следовала за ними по всей Европе. Между прочим, приобрела небольшой акцент. Совершенно очаровательный.
— Ты очень удивишься, если я скажу, что говорю по-французски как на родном языке?
— Нисколько не удивлюсь. Чем же ты занималась в Париже?
В его глазах читался обидный намек.
Очевидно, он не может представить Тони в роли школьной учительницы английского языка, а ведь именно этим она и занималась — и весьма успешно. Подрабатывала немного фотомоделью, в основном демонстрируя свои длинные светлые волосы.
— Когда-нибудь расскажу, если тебе действительно интересно.
— А почему не сейчас?
— Думаю, ты предубежден против меня.
— Вообще-то ты еще ребенок. — Неправда. Как же сильно она на него действует! — В конце концов, мать увезла тебя, когда тебе было всего семнадцать. Керри очень по тебе скучал. Ты это понимала? Особенно после смерти твоего отца.
Ее голос дрогнул.
— Этого не должно было случиться…
— Верно, — согласился он, его красивое лицо омрачилось. — Эрик перестал ценить жизнь. На него очень сильно подействовал развод.
— Я любила отца, Берн. — Тони опустила голову, в голосе звучала неподдельная печаль.
