— Разве не говорится, что лучший способ избежать искушения — поддаться ему? — Он оторвался от ее губ, его глаза сверкнули. Тони стояла, как завороженная, без движения, не в силах ответить. Он слегка потряс ее за плечи: — Тони? — И погладил по щеке.
— Что? — еле слышно пролепетала она.
— Я не хотел… Так получилось. Но я могу остановиться. — В его голосе зазвучала привычная твердость.
Боль пронзила ее сердце.
— Почему ты так жесток?
— Жесток? — Берн смотрел на нее со смешанным чувством гнева, раскаяния, желания. Все эти противоречивые эмоции боролись в нем, отражаясь на смуглом лице. — Я пытаюсь удержать контроль над ситуацией. Пока ты не готова…
— Просто не знаю, как ты мог такое сказать! — возразила она.
— Я так думаю.
— Значит, ты разрываешься между желанием дать волю своим чувствам и оттолкнуть меня, чтобы не сорваться в пропасть? — В ее глазах стояли слезы.
— Именно это меня и беспокоит: пропасть, в которую мы можем сорваться. Ты тоже должна бояться.
— Можно я пойду, Берн? Мне надо идти, — взмолилась Тони.
Она выглядела такой юной, от ее красоты дух захватывало! Берн заговорил с нескрываемой страстью:
— Я не причиню тебе зла.
— Уже причинил.
— От души надеюсь, что нет, — с искренним чувством сказал он.
— Не беспокойся. — Гордость заставила ее поднять голову. — Скоро я покину твою территорию. В Париже мне нравится гораздо больше.
— Ты никогда не научишься убедительно лгать.
— Я здесь чужая. — Она горестно покачала головой, светлые волосы, обрамлявшие разрумянившееся лицо, всколыхнулись. — Мне негде голову приклонить.
Правда, заключенная в этом безыскусном признании, поразила его.
— Я все улажу, Тони. Обещаю. — Ему вдруг захотелось защитить ее от всякого зла.
— Не надо. — Она отрицательно качнула золотистой головкой. — Мне от тебя ничего не нужно, Берн. — Даже произнося эти слова, она дрожала от желания, такого сильного, что боялась потерять сознание.
— Ты хочешь того же, что и я, — хрипло пробормотал он. — Хорошо ли это для нас — другой вопрос.
— Тогда почему ты меня не отпускаешь? — воскликнула она.
Тут только он сообразил, что его рука все еще обвивает тонкую талию.
— Потому, что я не в себе, — выдохнул он. — С той минуты, как тебя увидел.
— Вот и отлично! — Тони была на грани истерики. — Могущественный Берн Бирсфорд наконец-то узнал, что такое мука. И я тому причиной. Мыслимо ли представить такое? Маленькая Тони Стритон, девочка, которая была влюблена в тебя, когда ей было семь.
