— А как же насчет «Мурки»? — спросил Пронин.
— Не сразу, Володя, не сразу. Да, и отправь Теодору его досье, без изъятий. Пусть посмотрит. Ему это будет полезно.
Когда в художественном произведении автор должен раскрыть перед читателем содержание некоторого документа КГБ, он непременно попытается воспроизвести его стиль, дух его не скованного условностями единства поэзий мысли и действия. И мы бы так поступили, если бы речь шла об одном, двух, ну, от силы трех документах, но перед нами целая папка, хоть и не очень пухлая. Да и боимся мы, как бы стиль этот не проник в наш мыслительный аппарат и не произвел бы там какого-нибудь нежелательного для нас действия. Ведь мы никогда не относились с пренебрежением к этой организации, никогда не утверждали, что ничего, кроме бутылки водки, не хранится в потайном отделении железного сейфа. И ШАБАК нас учит: не пренебрегать, не заноситься!
Так мы, прочтя вместе с Теодором всю папку, страницу за страницей, решили дать свое вольное, но, насколько возможно, верное изложение ее содержания.
За закладкой «ДЕТСТВО» в качестве первого документа находим мы воспоминание Пети Громочастного, тогда командира пионерской дружины, о его разговоре с пионером Володей Прониным, командиром звездочки, который в конце этой главы будет уже майором Владимиром Прониным (Джуниором-Старшим). В этой беседе Володя, слегка насупившись и ковыряя сандалией землю школьного двора, отвечал на вопрос Пети, зачем он подрался и в результате побил Теодора. Теодор на уроках литературы выпендривается, объяснил Володя свое поведение: завязывает пионерский галстук бантом. Это неправильно, считает Володя. Делает это Теодор, чтобы понравиться Васильковой, а ей до него никакого дела нет. Я бы не рекомендовал его в комсомол, намекал Володя. Хотя в документе этого не значилось, но полковнику Громочастному и сегодня не составило бы труда вспомнить, как во время разговора с Володей он спросил его, нравится ли ему самому Василькова, и, увидев его смущение, поинтересовался, «ходит» ли Василькова с Теодором. Василькова ни с кем не «ходит», с Теодором — тем более, ответил пунцовый Володя.
Следующая запись была сделана по более позднему воспоминанию тогда уже председателя комсомольской организации школы Пети Громочастного о разговоре все с тем же Володей, но теперь уже заместителем комсорга класса (комсоргом был сам Теодор, а должность комсорга класса была высшей политической должностью «теодоров» в советской России того периода). В этой записи ощущается, что будущий полковник, а тогда запоем читавший шпионские романы и рассказы о чекистах старшеклассник, использовал для сбора информации личную заинтересованность Володи.
