Как бы расстроена я ни была из-за романа Тома и Кейт, вам, вероятно, следует знать, что я все время была готова принять его обратно. Я сама никогда в этом не сомневалась. Хотя это звучит довольно странно, учитывая, что я всегда считала себя женщиной, которая не прощает предательства. И неоднократно говорила об этом Тому. Я говорила ему, что на свете есть женщины, готовые простить сексуальную неверность, женщины, которым достаточно швырнуть тарелку в голову изменника, а потом забыть и попытаться начать все сначала, но я-то не принадлежу к их числу. И сама в это верила. Причем верила искренне. Все обстояло так, словно мне удалось выстроить свою личность вокруг собственного представления: вот она — женщина, которая не потерпит ничего подобного. Только реальность оказалась совершенно другой. У меня возникло чувство, что мне необходимо срочно произвести внутреннюю переоценку.
Но это вовсе не означало, что я собираюсь облегчить ему жизнь. Собственно говоря, совсем наоборот. И по окончании мизансцены на ступеньках я отправила Тома на все четыре стороны. Вошла в квартиру, позвонила Корделии и Бонни. Мы встретились за ленчем.
— Я сказала ему, что мне нужно некоторое время, чтобы все обдумать, — начала я рассказ, после того как мы уселись за столик.
— Тебе это в самом деле необходимо, — сказала Корделия.
— И я сказала ему, что занималась сексом с другим после его ухода.
— Ты сказала ему об этом? — переспросила Бонни.
— Да, — ответила я.
— И что он ответил?
— Собственно, ничего, — ответила я. — Просто спросил, может ли вернуться.
— Он сошел с ума, если рассчитывает вернуться, — заявила Бонни.
— Знаю, — согласилась я. — Именно так я ему и сказала.
— Хорошо, — заметила Бонни.
— И тогда он спросил, может ли он что-нибудь сделать, ну хоть что-нибудь, и я ответила: «Знаешь, наверное, ты можешь попытаться завоевать меня снова».
Бонни разгладила желтый свитер на своем огромном животе и одобрительно кивнула.
— Ты этого хочешь? — спросила Корделия.
— Я не знаю, чего хочу, — ответила я.
Корделия пристально взглянула на меня.
— Не думаю, что имеет какое-нибудь значение, чего же мне хочется, — заметила я.
— Естественно, имеет, — возразила Корделия.
— Мне, например, хочется, чтобы ничего этого не случилось, — сказала я.
— Отлично, — согласилась Корделия. — Тогда чего же ты хочешь?
— Не знаю, — отозвалась я. Потом целую минуту думала. — Знаете, на что это похоже? Вот если вы сломали или разбили какую-то вещь, а потом попытались ее склеить. Так вот, как ни склеивай и ни чини, она все равно уже не будет такой, как раньше.
