— Даже не знаю, — промямлила я.
— Давайте попробуем так. Я сделаю вид, что нас разъединили, а потом появлюсь у вас на пороге, и тогда вы можете поступить со мной так, как вам заблагорассудится.
В трубке раздались короткие гудки, а я заплясала от радости.
Я ощутила такую близость с Генри после того, как мы занимались сексом в этот вечер, что в конце концов мы разговорились. Это был один из тех разговоров, когда появляется чувство: больше нет нужды что-то скрывать. Можно расслабиться — вы только что полностью вверили себя другому человеку, вам хочется кружиться по квартире, открывать шкафы, выдвигать ящики, доставать оттуда всякие дурацкие и даже постыдные вещи, раскладывать их на постели и кричать при этом: «Посмотри сюда! И сюда! Но люби меня!»
— Пообещай, что не будешь смеяться, — сказала я.
— Обещаю, — ответил Генри.
— Трое.
Он начал смеяться.
— Прости меня, это всего лишь трое, — сказал Генри. Он склонил голову к плечу и принялся рассматривать меня с каким-то почти научным интересом. — Сколько тебе лет?
— Тридцать два, — ответила я.
— По одному на десять лет, — сказал Генри.
— Я не занималась сексом, когда мне было десять лет.
— Я прекрасно это понимаю.
— А что, для тебя это имеет какое-то значение? — поинтересовалась я.
— Не думаю. Это так мило, — откликнулся он. — У меня вдруг возникло странное желание поцеловать тебя в лобик.
Он наклонился и поцеловал меня в лоб.
— Расскажи мне о них, — попросил он.
— О ком?
— О Большой Тройке.
Я просто смотрела на него.
— Подожди, — сказал Генри. — Это я — номер три?
— Разве я тебе этого не сказала только что?
— Я подумал, что мне достался четвертый номер, — сказал Генри. — Что ты имела в виду троих, не считая меня.
— Ты — номер три.
— О Господи, это, это… трагедия. Самая настоящая. В твоем лице я вижу самый настоящий гуманитарный кризис.
— Мне не стоило рассказывать тебе этого.
— Нет. Ты правильно сделала, что рассказала. У меня просто такое чувство, что мне следовало постараться получше. Дать тебе первоклассное представление.
— Так это было твое не самое первоклассное представление?
— Я не знаю, что это было, — сказал Генри. — Это было чуточку пьяное, прямо-от-телефона-автомата представление. Ты заслуживаешь лучшего.
— В следующий раз, — сказала я.
Генри перекатился на бок и сел.
— Совершенно очевидно, что ты можешь больше никогда не спать со мной. Подобная избирательность заведет тебя в тупик. Тебе следует сесть на телефон в ту минуту, как за мной закроется дверь. Ты можешь в кратчайшие сроки довести их число до приличного уровня.
