— О'кей, я вижу, что он постарался быть смешным, — сказала Корделия. — Остроумно. Это совсем не похоже на оскорбление.
— Мне тоже так кажется.
— Тем не менее…
— Я знаю.
— Но ты не должна беспокоиться.
Но я была обеспокоена.
— Мне кажется, если у тебя был восхитительный секс с кем-то, причем не один, а два раза, ты просто обязан дождаться утра, правильно? — сказала я. — Мне это представляется логичным.
— Вы сделали это два раза? — поинтересовалась она.
— Да.
— Два раза один за другим или два раза с перерывом?
— Два раза с перерывом, — ответила я. — Он заснул в промежутке. Это имеет значение?
— Не совсем, — откликнулась Корделия. — Мне просто нужна вся информация.
— Ну, и что ты думаешь?
— Ну что ж, — сказала Корделия и глубоко вздохнула. — Вполне возможно, что у тебя был восхитительный секс, а он просто… ну, ты понимаешь, занимался сексом.
Какое-то мгновение я помолчала.
— Такое бывает?
— Когда я была с Джонатаном, мне было так хорошо, как никогда в жизни, — сказала Корделия. — Он же просто лежал, мечтая, чтобы я оказалась моделью с показа мод нижнего белья.
— Это он тебе так сказал?
— У нас были очень честные отношения, — сказала Корделия. — Слишком честные. Придурок.
Джонатан был настоящим придурком, и с Корделией он поступил по-свински, а она всегда говорила, что оставалась с ним так долго только из-за секса. Для Корделии секс очень важен. Она занимается им много и часто, и у нее есть несколько интересных теорий по этому поводу. Собственно говоря, я знала, что одной из причин, почему секс с Томом оказался не столь замечательным, как секс с Генри, была как раз одна из теорий Корделии. И заключается она вот в чем. По-настоящему замечательный секс — это как секс в кино. Если вы смотрите, как люди занимаются сексом на экране, и говорите себе: «А-а, такого секса в жизни не бывает. Он бывает только в кино», то это значит, что сами вы не занимаетесь великолепным сексом. Я как-то попыталась разговорить Корделию на эту тему, еще в те времена, когда только начала спать с Гилом-гомосексуалистом. «А как насчет фильма «Роковое влечение»? — помнится, поинтересовалась я у нее. — Помнишь, когда вода течет из крана? А в раковине гора посуды?» В ответ Корделия лишь приподняла бровь так, как только она умеет делать, и, увидев это, я поняла — кое-что это да должно бы значить.
— Ну, хорошо, я замечательно провела время, — сказала я. — Два раза. У меня было два замечательных раза. А сейчас я лежу в постели, глядя в потолок, и знаешь, о чем я думаю?
