— Разумеется, я намерен снова с нею встретиться. Эта женщина продемонстрировала просто дьявольскую хитрость, и я ее зауважал, — ответил Матт. — Если мне не удастся добиться от нее ничего другого, то хотя бы поучусь у нее.
И тут, как только я собралась поинтересоваться, знает ли кто-нибудь из них хоть что-то о парне в голубой рубашке, в дверях появился Сид Хирш.
— Через пять минут в конференц-зале, — распорядился он.
— В чем дело? — спросила я.
— Большое дело, ребята, — сказал Сид. Он три раза ударил кулаком в дверной косяк. — Большое дело.
Мне немного неловко потому, что втянула Джеффри Грина в эту историю. Если бы могла, то промолчала бы о том, что случилось с ним, но не могу. Я всегда любила Джеффри. Как и все мы. Он был выпускающим редактором газеты, и в течение восемнадцати лет без усилий удерживал за собой этот пост. Джеффри — добрый, интеллигентный, безобидный и добродушно гомосексуальный. И к тому же опрятный до такой степени, что если бы вы мне сказали, что он три раза облизнул выключатель, прежде чем повернуть его, я бы вам сразу поверила. Собственно говоря, именно Джеффри Грин нанял меня, а не Сид. Когда я вернулась из Праги, то послала Джеффри несколько старых заметок, которые когда-то написала для газеты в колледже, и он пригласил меня на собеседование. Где-то посередине нашего разговора мимо кабинета Джеффри прошел Сид и остановился в коридоре напротив открытой двери. Он посмотрел на меня и изрек: «Парень, ты умеешь писать». После чего исчез. Долгое время после этого я любила Сида, этот единственный комплимент (с моей точки зрения) придавал ему изрядное количество доброжелательности и расположения. Даже когда он продолжал вести себя как фигляр, хвастун и полный идиот, еще многие годы я считала, что в глубине души он оставался чутким, забавным и умным. А потом все кончилось. И я начала ненавидеть его, как и все остальные. Какое же облегчение я испытала, от всей души возненавидев его! Это оказалось ничем не замутненное чувство, черно-белое в мире оттенков серого. Как бы то ни было, но все в газете давно уже ждали, когда Сид выкинет что-нибудь откровенно идиотское, что-то намного хуже, чем постоянно недоплачивать нам, унижать нас, отказываться включить кондиционеры до двадцать первого июня или заставлять нас класть по двадцать пять центов в коробку из-под обуви, когда нам хотелось выпить его кофе. И вот он выкинул трюк: взял и уволил Джеффри Грина.
Я узнала об этом на совещании. Как и все остальные. Это стало для меня настоящим шоком. Я хочу сказать, никого не увольняют из «Филадельфия таймс». Это место, в котором вы доживаете свои дни, после того как вас увольняют откуда-нибудь еще. Мы все сидели вокруг стола для конференций, который на самом деле представлял собой два раскладных столика из ДСП, составленных вместе, когда вошел Сид и этак небрежно произнес:
