Щеки Мейсона вспыхнули: упрек попал в цель.
— На сей раз я найду в себе силы обуздать естественные инстинкты, если вас тревожит именно это. — Тон Джефа свидетельствовал, что ставить под сомнение его выдержку не стоит. — Вот, держите! — Он небрежно бросил гостье увесистую сумку с одеждой. — Отыщите себе что-нибудь подходящее — на то время, пока просохнут ваши вещи. Если в вас заговорила скромность, я отвернусь.
Вот нахал! Почему это мысль о том, что скромность мне не чужда, кажется ему нелепой? — вознегодовала в душе Мэри.
— С вашего позволения я переоденусь в ванной, — с достоинством обратилась она к хозяину. Тот широко ухмыльнулся, давая понять, что в ее положении подобные церемонии неуместны.
Мэри порылась в сумке, не обращая внимания на белье, и отобрала большую бледно-голубую хлопчатобумажную рубашку, вполне способную заменить платье. Тряхнув головой, она вышла в холл и поднялась на второй этаж.
Стянув с себя мокрую одежду, попыталась отстирать на ней грязные пятна, но вода в кране была слишком холодной и со ржавчиной. Пригладив волосы ладошкой, она облачилась в рубаху, доходившую ей до колен, и босиком сбежала вниз: легкий топоток ножек о деревянные ступени отозвался гулким эхом.
Дрожа как осиновый лист, Мэри переступила порог кухни. Хозяин пил чай. Пока ее не было, он тоже соизволил надеть рубашку — видимо, холод давал о себе знать.
— Вешайте ваши вещи вот здесь. — Мейсон указал на допотопную сушилку, установленную прямо над печкой. Там уже красовались его мокрые джинсы, а на нем были сухие, но потрепанные брюки.
С мокрой одеждой в руках, Мэри растерянно уставилась на громоздкую сушилку.
— Позвольте мне! — Не успела она возразить, как Джеф уже отобрал у нее вещи и принялся их развешивать — при его росте это было несложно.
Девушка с трудом скрыла смущение, когда он взялся за наиболее интимные предметы ее туалета. В тот день под хлопчатобумажными джинсами и рубашкой на ней были крохотные атласные трусики и лифчик персикового цвета.
— Очень милые вещицы. — Его губы тронула плотоядная ухмылка.
— Фу! — смущенно поморщилась Мэри, надеясь, что румянец ее не выдаст. — Взрослые мужчины — те же школьники. От одного упоминания о дамских трусиках у них просто слюни текут.
Темные брови Мейсона сардонически изогнулись.
— Я всего лишь имел в виду, что ваше белье отражает ваш характер.
— Знаю: кричаще-вульгарное.
— Эротичное, — возразил Джеф. Глаза его лукаво поблескивали. — Чашку чаю?
