Изобретенный Тиниусом алфавит представлял собой различную для каждой буквы комбинацию точек и тире.
Первая порция личного опыта выглядела так:
Н-е-п-о-д-к-у-п-а-й-т-е-с-в-и-д-е-т-е-л-е-й
А определяющей стратегией (постарайтесь припомнить самую примитивную мелодию) должно было стать следующее:
П-р-и-д-е-р-ж-и-в-а-й-т-е-с-ь-с-в-о-и-х-п-е-р-в-ы-х-п-о-к-а-з-а-н-и-й
Неотесанному соседу понадобился не один день для освоения столь премудрой азбуки. Иногда Тиниус передавал сообщение, просто прибегнув к знакомой мелодии, если охранники резались в карты у себя в каморке. Снова распелся, констатировали они, неизящно шлепая засаленными картами по столу. Недоучка-мясник, чьи способности выходили за рамки средних, расстался с Тиниусом и с тюремной камерой спустя шесть лет. Избавившись и от жены, и от хлопот, он тут же сел на поезд, доставивший его в портовый город, где он первым же пароходом направился в Америку, а там, ознакомившись с неким Сэмюэлом Морзе, сбыл ему азбуку Тиниуса за сумму, хватившую ему на два ужина. Тиниус же оставался в камере еще пять лет; дописав свои романы, он стал дожидаться дня, когда и он сможет выбраться наконец из своей шкатулки. (Не знаешь даже, что в нем вызывает большее восхищение — то ли самоотверженная отзывчивость, то ли граничащая с гениальностью изобретательность — ну, разве не саксонский Леонардо? — или же его воистину безграничная памятливость? Лично я просто не знаю.)
Упаковавшись, он улетает на стромате десятом
В этом смысле сладострастие — опыт от начала до конца. Опыт, который не ограничишь рамками одного понятия, опыт, так и остающийся опытом.
Эммануэль Левинас
Фальк Райнхольд сидел в своей забитой книгами комнатенке. Лишь сквозь пару узеньких щелочек — нарушение звукоизоляции — сюда долетал гул воспоминаний о внешнем мире. Райнхольд уже не воспринимал его. Все внешние раздражители обходили центры восприятия. Даже желудок его давным-давно ретировался в мозг за ненадобностью — Райнхольд питал организм главным образом духовной пищей, да и та отягощала разум подобно чересчур жирной рыбе. То, что могло бы ублажить тщеславную публику, Фальк игнорировал. Так что приходилось держать строжайшую диету. Зато он безо всяких ограничений всасывал тексты Тиниуса и других и свернутой бумагой, как мухобойкой, прихлопывал события во внешнем мире.
Фальк Райнхольд искал в тексте скрытые ориентиры, сказанное в невысказанном, посему он вгонял в компьютер все, дотошно отслеживая миграции текста, ясно сознавая опасность распылиться по всему тексту.
