Надо было бросить это все раньше, но на мне постоянно висела сотня человек с семьями, и время для них было непростое. Пока вертелся на пузе эти семнадцать лет, помнил завет отца – «Не прощу». А вокруг шумел шабаш, уж мне изнутри виднее. Как, не воруя, стать миллионером среди воров, грабящих свой народ? Наказать на какую-то сумму каждого, пока не соберется миллион. Но они восполняют потери, воруя снова – и тогда зачем все это? Деньги для меня всегда были не средством отплатить миру за нищие детство и молодость, не доказательством успешности своего бренного существования самого-самого муравья в муравейнике, а квинтэссенцией свободы, но свободен ли я? Или деньги – та же лампа Аладдина, и я раб лампы?
Я не понимаю этих людей.
Мне пятьдесят лет. У меня два высших образования и два ордена от государства, которого больше нет, шрамы на ноге и руке, о которых всегда спрашивают, два друга, около двух сотен тысяч долларов остатков на счетах, наследство, оставленное родителями – небольшая квартира в Питере, дача. И их могилы на Южном. У меня все нормально – почему же мне так горько и больно? За бесцельно прожитые годы? За страну, которую у меня отобрали? За мой народ, который я присягал защищать, но не выполнил присяги?
– Петрович! Чего грустный такой и один сидишь? – окликнул вышедший с Юрой во двор дядя Коля. – В философию ударился, на звезды глядючи? Ты, Юра, как такое объяснишь, смотри, звезды крупные, как в Африке. В Африке бывал? Ну! Воздух у меня здесь такой чистый, или сам не пойму. Пойдемте, ребята, прогуляемся в лесок, и на боковую. Завтра рыбалку вам устрою, кто не проспит. Наша Карелия такое место – рыбалка лучше, чем в Астрахани. Зверь, птица непуганые. Живешь – будто и не на земле, просто сказка. Ты, Юра, в инопланетян веришь? Вон Сергей Петрович ни во что не верит, сколько ни рассказываю, а у нас уфологи, как медведи, бродят, даже чаще, чем они, попадаются – и все что-то видели. Тут одного на болоте нашел – за снежным человеком погнался, как только не утоп, слава богу, я услышал. Парень уходить не хотел, следы замерял, шерсть искал, а какие следы в трясине? Так с выпученными глазами и уехал, не дай бог экспедицию привезет – все перетонут, а потом опять в газетах напишут, что у нас тут людей инопланетяне воруют. Я же один за всеми не услежу.
– А вы, Николай Егорович, снежного человека видели? – вклинился в монолог Юра. – У нас с Сергеем Петровичем в Афгане проводник был, Салим, тот говорил, что видел в горах, не врал вроде. Серьезный был товарищ, ни разу не подвел, я его потом переспрашивал – сделал вид, что не понимает. Обиделся, может. Наверное, видел.
