Лгунья | страница 47
— Чего ты мелешь?.. Эта папина нормировщица обыкновенная старая дура! Она знает тебя с трех лет… и такое о тебе наплела отцу, что…
— И он ее слушал? Ай да Костырики! Ворвалась твоя Катька, помахала перед моим носом какой-то бумагой, разорвала ее, швырнула на лестницу… Я собрала клочки и поняла, какой была нехорошей девочкой! Обижала, видишь ли, куклу! На этой почве Катя мне приказала, чтобы я никогда к вам не приходила. Можно подумать, будто я обивала пороги твоих родителей… Подлость! Пошлость! Черт знает что!
— Костырик, вернитесь, — сказал дежурный.
Он от ярости ничего не слышал.
— Кира, если б ты знала, что о тебе рассказывала эта старая ведьма… Будто ты топтала игрушки, будто если пуговица у тебя не сразу застегивалась, ты ее колошматила утюгом, как грецкий орех!.. А это правда, что до меня ты целовалась с другими мальчиками!
— Да что ты, Сева!.. До тебя я целовала только пол. И косяк двери… Пусть твой папа лучше следит за Катей… А впрочем, нос!.. Как бы ей не остаться в девках… Передай твоему отцу, что лично я его дочерью никогда не буду!
— А это правда, что ты до того унизила какого-то там артиста, что он бух на колени при всем народе?
Кира захохотала. Он сказал:
— Я ухожу, Кира. Мне необходимо идти…
И вдруг, сам не зная, как это случилось, сжал кулак, размахнулся… И ударил ее. Наотмашь. Как мальчика.
— Валяй, — сказала она. — Чего ж ты остановился? Бей, бей!
— Как бы я счастлив был, если бы ты попала под поезд, если б тебе отрезало ногу, руку…
— Не отчаивайся… Если меня нокаутировать, свернуть мне нос, выбить зубы…
— Молчи!
— Избей. Изуродуй. Ну?
Неужели это и есть любовь?! Меня нету больше… Это не я!
(Ай да Стендаль!.. Надежда плюс что?.. Плюс сомнение. И происходит что?.. Так называемая кристаллизация… Рождение того, что в просторечьи зовется… Тьфу ты!.. Да как же оно зовется?..)
Она стояла, чуть наклонив голову, бледная, с кровоподтеком под левым глазом.
— Кира… Прости!
— О чем ты?.. За что… прощать?
Не понимая, что с ним случилось, он на глазах у дежурного гладил ее растрепавшиеся от ветра волосы, щеки, пальто, целовал ее руки…
Никогда еще не были они так близки друг другу.
Проехала легковая. В машине сидел полковник. Он приметил спину какой-то девушки, увидал взлетевшую руку Севы.
— …Костырик!.. Тебя хватились, — подбегая, крикнул запыхавшийся солдат. — Экой же ты неладный!.. Товарищ девушка, эй, товарищ сестра, отпустите его… Костырик, скорей, к полковнику.
…Поговорим о «цельности» некоторых натур! Это люди, порой отчаянные. Не зная себя, они тайно себя боятся… Люди — тихие, но способные вдруг спалить все то, что было основой их существования на протяжении многих лет, таких людей называют абанковыми… Все как бы тлен для несгибаемых этих натур, в редчайшие минуты их духовного ослепления.