Трезвый, холодный взгляд — так он обычно всегда заканчивал общение с машиной, уже готовой занять место на торговой площадке. Но на этот раз подопечное авто вызвало у него необычный прилив чувств. Николас искал ответ почему и находил только одно обстоятельство: во время работы он все время думал о той несостоявшейся встрече в ресторане. С девушкой с удивительным именем Магдалин.
Первое и главное, что он здраво понимал — та девушка в ресторане и была Магдалин, с которой он вел переписку. Даже малейших сомнений в том не оставалось. И не только платок, выпавший из ее сумочки, подтверждал догадку Николаса. Сама девушка невероятным образом оказалась точным воплощением его представлений о ней. Странным было то, что до этого он не задумывался и не строил никаких образов, но, обратив на нее внимание, в тот момент, когда она споткнулась, он понял: это Магдалин!
Как такое могло получиться, что навеянный подсознанием образ совпал, Николас старался не задумываться. Важнее было другое — понять, отчего она не решилась на контакт и ушла. Именно не почему она это сделала, а отчего. На первый вопрос как раз ответить несложно — Николасу бы никогда и в голову не пришло считать себя привлекательным мужчиной, и одевался он скромно, был простоват в манерах. Вполне вероятно, что вид его мог привести Магдалин в замешательство.
Прежде, читая каждый раз письма Магдалин, своим особенным душевным настроем Николас ощущал, что девушка страдает от одиночества. У нее очень романтичная натура, она любит поэзию, любит своих маленьких учеников. Но она выстроила свою жизнь так, что загнала себя в ловушку и сделала почти невозможным шаг навстречу мужчине. Только виртуально пыталась этому сопротивляться, в своих письмах. Но даже к этому ее подвел Николас.
Их переписка началась с банальности — на каком-то из сайтов Николас поделился своими впечатлениями по поводу очередной прочитанной книги. На следующий день на его личный ящик пришло письмо — от Магдалин, которая тоже эту книгу прочла на днях. Так они стали перебрасываться короткими посланиями, постепенно переросшими в некоторые (до разумной степени) откровения. Магдалин стала его другом. В своих письмах Николас никогда не лгал о себе ~ без прикрас он рассказывал о прошедшем дне. Никогда не давал советов, а наоборот, иногда спрашивал, тем самым давая понять, насколько ему важно ее мнение. Все то же самое он находил и в письмах Магдалин.
На обмен фотографиями оба так и не решились. Зато Магдалин первой отважилась на более серьезный шаг — на свидание. Это был поступок, продиктованный, как понимал Николас, отчаянием. Он сам мечтал об этом, даже несколько раз набирал на клавиатуре нужные слова, но неизменно стирал написанное.
