Так что шахиншах Хусейн Хоссейни правил своей страной всего лишь двадцать семь минут, в то время как его отец — больше двадцати лет.
— Вай… — Вали покачал головой.
— Надо прорываться к посольству. Поезжай как можно быстрее.
— Слушаюсь, эфенди-Искандер.
Между передними сидениями Руссо-Балта был установлен телефон, верней даже не телефон, а аппарат транковой связи. Примерно прикинув, что надо делать в первую очередь, я телефонировал по общему номеру посольства.
— Посольство Российской империи, слушаю вас…
Голос был женским. Даму звали Мария, она сидела на коммутаторе и решала все входящие вопросы и телефонные звонки, причем делала это быстро и четко. Без нее — посольство потеряло бы примерно тридцать процентов эффективности своей работы, воцарился бы самый настоящий бардак. Слушая ее ангельский голос в трубке, можно было много чего вообразить, но когда я первый раз увидел ее лично — пришел в ужас. Все-таки сто десять килограммов при ста семидесяти сантиметрах роста… это сильно. Но все же дамой она была веселой, неунывающей, и вклад в общую работу вносила громадный.
— Мария, это я… Дай мне ноль-один-ноль. И распорядись, чтобы немедленно заперли ворота посольства, а все гражданские вернулись в «Зеленую зону». Закройте консульский отдел, всем русским, кто к вам обращается, предлагайте немедленно покинуть страну. При необходимости — оказывайте возможную помощь.
— Хорошо, ваше превосходительство — Мария не стала проявлять обычное женское любопытство и задавать вопросы, на которые я не имел ответа.
В трубке щелкнуло раз, потом еще раз — и женский голос сменился на мужской.
— Дежурный, слушаю вас.
— Это князь Воронцов. В городе чрезвычайная ситуация. Я буду в посольстве через… минут десять. Поднимайте бодрствующую смену, всем получить дополнительный боекомплект, занять оборонительные позиции. Если есть тяжелое вооружение — выставляйте. В посольство не пускать никого из местных, ни военных, ни гражданских. Подтвердите.
— Вас понял, разрешите действовать.
— Разрешаю. Я буду через десять минут у главных ворот посольства, наш Руссо-Балт. Больше никого чужого не пускать и самим носа на улицу не высовывать.
— Есть…
Кружилась голова, болела нога, все сильнее и сильнее. Мало того, что осколками — так теперь еще и это. Конечно — с прошлого раза все зажило, но обновлять раз за разом… скверное дело.
Что там произошло?
Одиночный танк… все не выглядит мятежом, хотя это может быть всего лишь спусковым крючком. В армии никто никому не верит, процветает и культивируется доносительство… Господи, я просто не представляю, как бы
