— Рад за нее, — сухо отозвался я.
— То же происходит и с тобой, дорогой друг. Вот что, на мой взгляд, случилось. Ты одержим одним желанием — чтобы король вновь приблизил тебя и вернул свою любовь. Лишенный любви, ты просто помешался от горя. Со временем это помешательство принесет печальные плоды, ты станешь похож на женщину, о которой я рассказал. Нет, ты не станешь пачкать людей экскрементами, но вот загрязнить ненавистью сможешь. Это случится, если тебе не удастся разглядеть в своей тоске по утраченной благосклонности короля тяжелую болезнь, от которой ты должен излечиться, иначе — смерть.
Пирс остановился, положил костлявую руку на мое плечо. Я уже открыл рот, чтобы ответить, но он продолжил речь:
— В том, что случилось сегодня утром, в резких словах твоей жены я склонен видеть одну лишь пользу для тебя, Меривел. Не прерывай меня, а выслушай! Сознание того, что король никогда тебя не любил, а только использовал, — как я и подозревал, — дает тебе надежду на исцеление. Ведь это знание может привести к целительным последствиям — обильным гнилостным испражнениям, которые хоть и омерзительны, однако изгоняют из организма еще более омерзительный источник отравления и распада. Так червь может даровать надежду.
Я пристально смотрел на Пирса. Говорить я не мог — меня вдруг захлестнула глубокая вера в справедливость его слов. Я только кивал и кивал. Как шут, который хочет, чтобы на его колпаке звенели бубенчики.
Глава шестая
Королевские капли
Прошло несколько дней, и все это время я чувствовал, как на меня нисходит благодатный покой.
Когда Пирс сказал, что должен возвращаться в «Уитлси», я поблагодарил его — с тем сентиментальным пылом, который он во мне никогда не одобрял, — за то, что он спас меня, не дав впасть в полное безумие, и от чистого сердца просил приезжать в Биднолд, как только ему позволят дела. Пирс ответил, что будет молиться за меня, и горячо советовал вернуться к научным занятиям, читать книги по медицине. «Это поможет, — сказал он, — сменить ориентиры: на место материального достатка поставить знание». У меня не хватило духу сказать, что я не чувствую в себе для этого достаточно сил. «Но я могу обещать тебе, Пирс, — заверил я друга, — что с моими глупыми ожиданиями королевских милостей покончено. Не думаю, что еще когда-нибудь увижу короля. Чем я займусь в будущем, пока не знаю. Возможно, живописью».
Мимоходом заметим, что мнение Пирса о моих картинах было ненамного выше, чем мнение Финна, однако он ничего не сказал, занявшись сбором «горящих углей», которые сложил в небольшую трогательную стопку. Почувствовав внезапный прилив нежности к другу, я хотел подарить ему Плясунью, но он отказался, сказав, что эта лошадь с большим норовом, и попросил, если можно, купить ему нового мула.
