— Аха, — радостно закивали мы.
— А тебя, Роза Иосифовна, я очень прошу называть меня моим настоящим именем. По паспорту. Михаилом, понятно?
— Могу хоть Мухоедом, — фыркнула Ба.
Дядя Миша обиженно засопел, но не стал ничего говорить. Он оставил коробку в своей комнате и спустился вниз.
— Я пошел.
— А кушать не изволите, Мухоед Сергеевич? — поинтересовалась Ба.
— Меня там люди ждут, — буркнул дядя Миша и хлопнул дверью.
Ба уставилась на нас.
— Секретная разработка, — пробухтела она. — Пойдем посмотрим, что это за секретная разработка.
Мы взлетели на второй этаж. Ба, кряхтя, поднималась следом:
— Не трогайте, я сама!
Она открыла коробку и вытащила оттуда металлическую штуковину, чем-то смахивающую на гибрид ершика для чистки унитаза с мясорубкой. Ба повертела в руках секретную штуковину, принюхалась к ней.
— Ишь, чего придумал, — хмыкнула она с нескрываемой гордостью и убрала секретный агрегат обратно в коробку. — Видимо, это запчасть для какой-нибудь ракеты!
— Империалистическую гидру давить? — затрепетала Манька.
— Ага.
— Ооооооо, — закатили мы благоговейно глаза.
— Если бы не секретность этой штуковины, то можно было бы утопить ее в воде и посмотреть, что будет, — сокрушалась я через два дня, когда Дядимишина разработка таки благополучно отчалила в Ереван.
— Ага, — вздохнула Манька, — а еще можно было выкинуть ее в окно со второго этажа и посмотреть, отвалится ершик или нет. Только если эта штуковина для того, чтобы давить империалистическую гидру, то трогать мы ее не должны. Мы же не предатели Родины, правда?
— Нет, мы не предатели Родины, мы ее защитники… цы… защитницы, во! — засияла я.
— А я бы костер развела! — мечтательно протянула Каринка. — Если эта штуковина — запчасть для ракеты, то она мигом бы взорвалась и стерла наш город в пыль. Представляете, как здорово? Ни школ, ни библиотек, ни художки.
— Ни музыкалки, — вздохнула Манюня.
А седьмого июля мы справляли Дядимишин день рождения. Мама с Ба приготовили множество вкусных блюд — салаты из свежих и печеных овощей, форель в вине, буженину, плов с гранатом, борани[2] из цыплят. Папа собственноручно замариновал мясо для шашлыка. «Шашлык не терпит женских рук!» — приговаривал он, пересыпая мясо крупной солью, горными травами и кольцами лука.
Стол решили накрыть во дворе, потому что дома было очень душно. И мы суетились между кухней и тутовым деревом, перетаскивая приборы, бутылки с минералкой и лимонадом, а также стулья.
А потом пришли Дядимишины коллеги. Они смеялись, громко шутили и похлопывали его по плечу, но, как только из дома вышла Ба, все мигом присмирели. Кто-то из коллег вручил имениннику большой сверток, перевязанный крест-накрест бечевкой.
