— Прекрасно. Чейз подойдет. Он производит хорошее впечатление. Кто еще?
Анна растерянно посмотрела на подругу.
— Что, больше никого?
— Пока нет. Зато когда ты выйдешь на альтернативного убийцу, мы…
Она выразительно замолчала.
— Анна, — сказала Триш, глядя на нее с подозрением. — Надеюсь, ты не собираешься заманить кого-нибудь на передачу, а потом обвинить его в убийстве прямо перед телекамерой?
— Почему бы нет? Получится классный фильм, а если мы схватим настоящего убийцу, я столько заработаю, что на всю оставшуюся жизнь хватит.
Триш промолчала. Она снова обдумывала рассказ Деборы о той ночи, когда произошло убийство, и пыталась вспомнить, что именно убедило ее в искренности миссис Гибберт. Достаточно ли ее слов, чтобы позволить этому, возможно, клеветническому проекту состояться? Триш так привыкла чувствовать себя в суде защищенной от любой диффамации,[6] что боялась, как бы фильм не выставил напоказ ее саму.
— Или тебе вчинят иск о компенсации ущерба, — предположила она наконец.
Анна передернула плечами.
— Ты меня проконсультируешь, когда будет готов черновой материал. Ну давай, Триш, давай. Помоги мне. Сосредоточься на мысли, что ты помогаешь Деб выбраться из тюрьмы. Честное слово, мне позарез надо, чтобы фильм удался. Без тебя. Триш, у меня ничего не получится — не разбираюсь я в законах. Ну пожалуйста. Скажи, что ты согласна.
Триш молчала.
— Ну, поговори хотя бы с Малкольмом Чейзом. Устроить вам встречу? Тебе когда будет удобно?
Анна давила на нее сильнее, чем Триш считала допустимым. Гораздо сильнее. С другой стороны, они старые друзья. Дело выглядело очень интересным, да и Деборе требовалась помощь.
— Ну ладно, уговорила.
Триш расстегнула пиджак черного льняного костюма и помахала бортами, чтобы немного остудить кожу. Только заметив широкую улыбку на лице Анны, она вспомнила, что под пиджаком нет блузки. К счастью, впереди стояли одни деревья.
Деб сидела на нижней полке двухъярусной кровати и не мигая смотрела вперед, на стальной умывальник. Он напоминал ей о доме, и о собственной кухне, и о том, как дети приносили из сада ошметки грязи, а Адам все время путался под ногами. Он просто сводил ее с ума, когда забредал на кухню и опирался о раковину, чтобы о чем-нибудь поболтать, или мыл в ней руки, в то время как Деб пыталась приготовить обед. В таких случаях она, как правило, кричала на мужа. Теперь эти его привычки казались такими невинными.
Адам был прекрасным человеком. Деб не помнила, почему так часто злилась на него. Хотя она постоянно на всех злилась. На всех, за исключением Кейт.
