— Если вы не убивали отца и хотите доказать свою невиновность, то смысл есть.
Триш старалась, чтобы слова ее не звучали чересчур резко.
— Мне никто не верил. С какой стати что-то должно измениться?
Дебора говорила безразлично, будто ее нисколько не волновала собственная судьба.
Триш собралась было сказать, что явилась сюда не ради развлечения, однако ее собеседница вдруг перестала щипать пальцы, вытерла лоб рукой и бросила взгляд на надзирательницу — симпатичную женщину средних лет. Та сидела на высокой платформе и следила за тем, чтобы посетители не передавали заключенным наркотики или другие запрещенные предметы.
Поймав взгляд Деборы, надзирательница покачала головой.
— В чем дело? — спросила Триш, когда Деб снова на нее посмотрела. — Вас что-то беспокоит?
Серые глаза на секунду сузились и блеснули — то ли от мелькнувшей в них насмешки, то ли от презрения. Триш почувствовала себя неловко.
— Моя сокамерница, — объяснила наконец Деб, — пару дней назад попала в лазарет. Передозировка: Хочу узнать, как у нее дела.
— Чего она наглоталась? — спросила Триш и одновременно подумала, что проблемы с передозировкой преследуют Дебору Гибберт повсюду.
— Героин. Ей ввели антидот — налоксон называется, — только я не уверена, что успели вовремя. Черт побери, убила бы этих нар…
Дебора смутилась и замолчала.
— Наркодилеров? — уточнила Триш. — Отлично понимаю ваши чувства.
— Да, но все равно глупо было так говорить. Люди запоминают такие вещи, а потом, через много лет, используют их против тебя.
В голосе Деборы чувствовалась горечь и обида.
— Почему к вам поместили сокамерницу? — задала Триш самый легкий из многочисленных вопросов, которые крутились у нее в голове. — Обычно приговоренные к пожизненному сидят в одиночках.
— Верно. — По лицу Деборы внезапно мелькнула тень другой женщины, более молодой и миловидной. — Только мне было скучно одной. Решила сменить уединение на компанию. В первый и, наверное, последний раз.
За соседним столом хныкал ребенок. Его мать вдруг влепила мальчугану затрещину и велела убираться к чертям собачьим и ныть где-нибудь в другом месте. Ребенок отодвинулся от матери на несколько шагов, его личико скривилось, а глаза наполнились слезами. Посмотрев на Дебору, Триш увидела горечь и бессильный гнев на лице заключенной и впервые подумала, что они могут оказаться на одной стороне.
— Итак… — Триш бросила взгляд на часы. — Времени осталось мало. Я хотела бы задать вам несколько вопросов.
