Последствия этих невинных свиданий были прискорбны для моей племянницы. Она страстно влюбилась в мистера Юстаса Макаллана, не пробудив в нем взаимной любви.
Я всеми силами старалась вмешаться, пока вмешательство еще могло быть полезно, но племянница, к несчастью, не хотела довериться мне. Она упорно отрицала, что ее чувство к мистеру Макаллану было сильнее простого дружеского участия. Вследствие этого я не могла удалить ее от него, не рискуя повредить ее репутации. Мой муж был еще жив в то время, и единственное, что я могла сделать, было то, что я сделала. Я поручила ему объясниться тайно с мистером Макалланом и попросить его, обратившись к его чести, вывести нас из затруднения, не компрометируя нашу племянницу.
Мистер Макаллан поступил превосходно. Он все еще не мог ходить, но через два дня после беседы с моим мужем он покинул нас и объяснил свой отъезд таким предлогом, что не возбудил никаких подозрений. Но это не принесло пользы. Беда была уже непоправима. Моя племянница начала хворать, и ни медицинская помощь, ни перемена климата и обстановки не помогали ей. Некоторое время спустя, когда мистер Макаллан уже выздоровел, я случайно открыла, что она вела с ним при содействии своей горничной тайную переписку. Его письма, надо отдать ему справедливость, были очень осторожны и сдержанны. Тем не менее я сочла своей обязанностью прекратить переписку.
Мое вмешательство — могла ли я не вмешаться? — довело положение дел до кризиса. Однажды во время завтрака оказалось, что племянница моя исчезла из дома. На следующий день мы узнали, что несчастная отправилась на лондонскую квартиру мистера Макаллана и что несколько человек из его холостых друзей видели ее спрятанной в его спальне.
Мистер Макаллан был совершенно неповинен в этом несчастье. Услышав шаги и желая спасти ее репутацию, он успел только довести ее до соседней комнаты, которая была его спальней. Этот случай дал, конечно, повод к разным сплетням и был перетолкован в самую дурную сторону. Мой муж имел опять секретное объяснение с мистером Макалланом, и мистер Макаллан поступил как истинный джентльмен. Он объявил, что моя племянница была у него как его невеста. Две недели спустя он положил конец сплетням единственным способом, которым можно было это сделать, — он женился на ней.
Я одна противилась этому браку, считая его роковой ошибкой, чем он и оказался впоследствии.
Мистер Макаллан не только не чувствовал к моей племяннице ни малейшей любви, он сам в то время был жертвой несчастной привязанности к женщине, помолвленной с другим. Я знаю, что он из сожаления к своей невесте отвергал это и что из сожаления же он притворялся влюбленным в мою племянницу, когда был ее женихом, но его безнадежная привязанность к другой была фактом, известным его друзьям. Следует прибавить, что ее брак предшествовал его браку. Он женился, когда женщина, которую он действительно любил, была потеряна для него безвозвратно, когда у него не осталось в жизни никаких надежд и стремлений.
