Она не успела еще ничего сказать, а я уже поняла по ее лицу, что приехала она с плохими вестями.
— Юстас? — спросила я.
Она опустила глаза.
— Говорите прямо, — воскликнула я. — Я могу вынести все, кроме неизвестности.
Миссис Макаллан подняла руку и показала мне телеграмму, которую до сих пор держала под складкой платья.
— Я полагаюсь на ваше мужество, дитя мое, — сказала она. — Прочтите.
Я взяла телеграмму. Она была послана из небольшого селения на севере Испании главным хирургом походного госпиталя.
«Мистер Юстас серьезно ранен в боевой стычке ружейным выстрелом. Опасности пока нет. Уход тщательный. Ожидайте следующей телеграммы».
Я отвернулась. Что я вытерпела в эту минуту, не передать никакими словами. Я только сейчас поняла всю силу моей любви к мужу.
Миссис Макаллан обняла меня и нежно прижала к себе. Она знала меня достаточно, чтобы не пытаться утешать меня в эту минуту.
— Вы намерены ждать? — спросила я.
— Ни одного дня. Я отправляюсь сейчас в министерство иностранных дел за паспортом. Кроме того, я могу получить там письма и советы. Я уезжаю сегодня с почтовым пароходом в Кале.
— Вы уезжаете? — возразила я. — Неужели вы думаете, что я не поеду с вами? Возьмите паспорт и для меня. В семь часов вечера я буду у вас.
Она попробовала отговорить меня, сказала что-то об опасности поездки. Я прервала ее на первых же словах.
— Разве вы еще не знаете, матушка, как я упряма? Вас могут задержать в министерстве. Зачем терять напрасно драгоценное время?
Она уступила с необычайной для нее кротостью.
— Узнает ли когда-нибудь мой бедный Юстас, какую жену послал ему Бог? — вот все, что она сказала.
Она поцеловала меня и уехала.
Мои воспоминания о нашей поездке чрезвычайно смутны.
Когда я стараюсь припомнить наши приключения в Испании, в моей памяти встают позднейшие и более интересные события, случившиеся после моего возвращения в Англию, и все предшествовавшее им начинает казаться мне делами давно минувших дней. Я смутно припоминаю задержки и опасности, испытывавшие наше терпение и наше мужество. Я помню, что благодаря рекомендательным письмам мы нашли друзей в секретаре посольства и в уполномоченном ее величества, которые защитили нас и оказали нам содействие в самом критическом пункте нашего путешествия. Я припоминаю длинную вереницу людей, помогавших нам во время путешествия. Наконец, яснее всего остального я помню спальню в бедной деревенской гостинице, где наш бедный больной пребывал между жизнью и смертью, безразличный к тому, что происходило в маленьком мире, окружавшем его постель.
