«Приключения, Фантастика» 1993 № 04 | страница 25
Иван вздохнул. Отбросил ненужное орудие.
— Ты думаешь, он испугался тебя? — ехидно прозвучало в мозгу.
— Да, я так думаю, — ответил Иван.
— И ошибаешься. Это ничто! Это — даже не мертвец! Это кусок глины, преображенный мною в бойца, понимаешь?
— Нет!
— Сейчас поймешь.
Иван увидел, как глиняная шестиножка резко развернулась и, поднимая клубы пыли, побежала на него. Движения голема были кукольными, неживыми.
— Сейчас он убьет тебя!
— Так для этого ты меня выручал, Авварон?!
— Иван, спаси меня!!!
Пронзительный крик Алены заставил его обернуться. Иван глазам не поверил — карлик-колдун в своем чёрном балахоне, припадая на левую ногу, опираясь на кривую чёрную клюку, тащил Алену за руку по лабиринту, тащил безжалостно и властно.
— Стой, нечисть!
Иван в пять прыжков настиг обоих, споткнулся, упал. Когда он приподнял лицо, Авварона не было видно. Лишь Алена стояла, привалившись к стене, стирая со щеки слезинку.
— Где он?! — спросил Иван.
— Я ничего не понимаю! Он растворился в воздухе.
— Он мог бы тебя поднять и перенести на любое расстояние, не прикасаясь к тебе и пальцем! Но почему…
Шестиногий-шестирукий голем подполз к Ивану, к его ногам, и рассыпался в прах. От него осталась лишь куча глины.
— Этот подлый колдун снова улизнул! Он просто сбежал! — заорал Иван.
— Успокойся, — попросила Алена жалобным голосом. Она была бледной, напуганной.
— Что же ты с кем попало за ручку прогуливаешься, милая моя? — попытался обратить всё в шутку Иван.
— Да у него не ручка, а клешня! Как ухватил, я подумала — оторвет. И вдобавок оцепенение какое-то нашло… странно. Я что-то кричала, да?!
— Было дело.
Иван присел на камень, пнул сапогом по иссохшейся куче глины. На големов и прочую нежить ему было плевать. А вот с подлецом Аввароном он бы посчитался, да где теперь искать колдуна-крысеныша! Вот незадача! Но распутывать клубок надо, ничего не поделаешь.
Он нежно притронулся к её ноге ладонью, провёл вниз, еле касаясь кончиками пальцев трепетно-жгучей кожи.
— Присядь!
Алена послушно опустилась рядом с ним. Вопросительно заглянула в глаза.
— Давай всё сначала, — Проговорил Иван. — Про сон, Полигон, фильтры, тридцатый век…
— Тридцать первый, — поправила его Алена.
— Пусть будет по-твоему, тридцать первый. Расскажи мне обо всем без спешки. Иначе нам никогда не разобраться в этой чертовой путанице. Соберись и расскажи всё, что знаешь, я тебя очень прошу.
Алена надолго прильнула к нему, сопела в ухо, вздрагивала. Ей было тяжело, очень тяжело, и Иван это чувствовал каждой клеточкой тела. И всё же она пересилила слабость.
