Алеша, видимо, почувствовал мой взгляд и обернулся.
— Ты не бросай меня, Сережа! — потупившись, глухим голосом забормотал он. — Пожалуйста! Худо мне. С ума схожу. Перед всеми виноват!
Как будто мне не было худо, и как будто я не был перед всеми виноват! Теперь, после того, как с ним связался…
— Вообще жить не могу… Побудь еще немного со мной. Потом домой пойдешь…
Алеша умолял так, словно, и правда, у него была какая-то совесть. И как раз этим летним утром начался ее отчаянный припадок. Он даже вцепился в рукав моего пиджака и неловко потянул. От чего я едва не взвыл — отбитые в камере ребра пронзили ослепительной болью. Может быть, мне их даже сломали? Дышать получалось еле-еле, каждый вдох проходил через боль.
— Ой, прости, пожалуйста! — спохватился Алеша, глядя, как я, скривившись и держась за бок, урывками хватаю ртом воздух. — А хочешь, я тебя пивом угощу? — придумал певец, заглядывая мне в глаза. — Давай, правда?
Он ждал моего ответа, как приговора, судорожно переглатывая кадыкастым горлом.
— Так денег же нет ни копейки? — возразил я. — И времени — одиннадцати нет. Еще не продают…
— Так с деньгами любой дурак пиво возьмет. А ты попробуй без копейки, на голом таланте? Как настоящие бродячие артисты… — продолжал лихорадочно уговаривать Алеша. — Я тебе должен, позволь хоть угощу…
И как было его бросить? Мне ведь теперь было уже не так важно — во сколько вернусь домой. Я, конечно, не собирался скрываться. Было немного боязно, но я не паниковал. И скоро вернусь домой, чтобы уже получить по всей программе. Деваться мне все равно некуда. Но лишний час летнего утра я еще мог себе позволить? Просто немного подышать свободным воздухом, прежде чем нести ответственность за все, что успел натворить.
Пивной ларек обнаружился неподалеку во дворах. Окрестные алкаши уже выстроились перед ним в длинную очередь. Одни пришли с металлическими бидончиками, другие держали наготове трехлитровые банки с полиэтиленовыми крышками. Вдоль очереди пробегал бодрый говорок предвкушения. Все здесь вожделели пива, озабоченно наблюдая, как продавщица скрежетала ключом в гаражном замке, открывая заветное железное сооружение. Торговля должна была начаться с минуты на минуту.
— Граждане и товарищи! Дамы и господа!!! — колодец двора многократно усилил переливы Алешиного тенора. Он стоял перед очередью, широко раскинув руки в своем белом балахоне. — Это сладкое слово свобода!.. Слыхали песню «С Одесского кичмана бежали два уркана»?.. Вот так и мы с другом в бегах. Уже отдан приказ — не брать нас живыми! И ладно. Только бы вздохнуть напоследок полной грудью! Только бы еще кружку «Жигулевского» выпить перед тем, как лоб зеленкой намажут…
