Площадь Нотр-Дам, на которую выходило мое окно, конечно, довольно далеко от улицы Скотобоен (следовало бы переменить название), где расположено казино. Но эти упряжки означали, что почти во всех домах города люди так же копошились, как копошился я в своей квартире. Я не привык каждый вечер наводить глянец на свои лакированные туфли. На другой стороне площади все окна пропускали свет в щели между занавесками.
Было без пятнадцати десять, когда, полностью готовый, я надел пальто. По-прежнему шел дождь. Я подумал о госпоже де К. Не понадеявшись на зонтик, я натянул на голову картуз с наушниками и завернул свой складной цилиндр в газетную бумагу, чтобы нести его под накидкой непромокаемого плаща.
Едва я сделал несколько шагов по тротуару, как меня обогнала упряжка, которая проехала немного вперед и остановилась. Я узнал на козлах Мишеля в то самое время, когда г-н де К., просовывая голову в окошечко, окликнул меня.
— Мне сразу показалось, что это вы, — сказал он. — Садитесь.
И он опустил подножку. В экипаже очень сильно пахло фиалками. Я попытался присесть, принося бесчисленные извинения, поскольку мое пальто было мокрым; я видел, как переливались в темноте шелка и серый мех.
— Я, проезжая мимо, посмотрел на ваше окно. Оно не светилось. Если учесть время, меня это удивило. Вы не тот человек, чтобы совершить оплошность и явиться раньше срока. Я намеревался позвать вас.
Я поблагодарил его и насторожился. Бескорыстной любезности не существует.
Теперь мы встречали множество людей, которые направлялись в казино. Они выглядели промокшими до нитки, но не раскисали и даже казались веселыми.
Мы ожидали увидеть улицу Скотобоен окутанной кромешным мраком или же почти темной. Ничуть не бывало. Семейства де Р. и де С. предугадали окончательную гибель бумажных фонариков и не смогли перенести мысли, что им придется выходить из экипажей в темноте. Они сунули в руки трех-четырех деревенских парней несколько факелов из просмоленной лаванды, которые берегут для празднования Иванова дня, и, когда мы повернули за угол улицы, все дамы и барышни из этих семейств как раз высаживались около подъезда, среди огней и курений.
— Сколько гонору-то, — сказал г-н де К., подумавший, должно быть, о коробке, в которой госпожа де К. везла свои туфли.
Зрелище, однако, было довольно необычным. Оно привлекло под колонны перистиля значительную толпу, люди теснились даже на ступеньках парадной лестницы. Семейства де Р. и де С. совершали триумфальный выход. В то время как наш экипаж шагом въезжал на улицу Скотобоен и Мишель пытался пробиться сквозь беспорядочные скопления зонтов, с другого конца улицы вкатилась хорошо всем известная упряжка де К. Шесть маленьких серых мулов, позвякивая колокольчиками, легко прокладывали себе путь. У этого семейства также были проводники с факелами. Если дамы и не обменялись ни словом, то рассмотрели друг друга превосходно.
