— Я не смогу заснуть, когда мой муж мучается на больничной койке! В письме он пишет о рентгеновских снимках, значит, опасается переломов!
Я взглянул на умолкший телефон. Я знал, что он зазвонит снова.
— Если вы позволите, Люсьенн, я попрошу мою жену приехать сюда. Тогда я смогу отправиться на поиски вашего мужа.
— Если только он сам до этого не вернется!
Произнеся это, она икнула, и так уморительно, что мы оба невольно рассмеялись.
— Конечно, в таком случае не поеду, — подтвердил я.
Мне было неловко звонить Салли в присутствии Люсьенн, но она уже уселась перед столиком, на котором стоял телефон, и ждала.
Набрав номер, я услышал голос Фергюсона. В ожидании меня они крепко поддали, и Ферг хрипел, как испорченный граммофон.
— Ну что, все образовалось?
— Не совсем. Мне нужна Салли, хорошо бы, чтобы кто-нибудь подбросил ее сюда.
— Дальше некуда. А ты знаешь, что сейчас уже почти десять часов, и мы собираемся укладывать детишек?
— Я отдам подарки тому, кто привезет Салли.
— Ты совсем сошел с ума, Вилли! Устраивать нам подобные штучки в новогоднюю ночь!
Но я вовсе не был настроен на пустопорожний треп.
— Запиши адрес: бульвар Ричарда Уоллеса, семь. Это в Нейи, прямо за Булонским лесом.
— Какой этаж?
— Я буду смотреть в окно. Вы только погудите два или три раза, а теперь — извини меня.
И, чтобы прервать колкости моего друга, я сразу повесил трубку. Сегодня вечером я один останусь трезвым. Я бы отдал все на свете, чтобы не было этого несчастного случая. Тогда я бы присоединился к нашей компании у Фергюсонов. Что ни говори, а иногда, если повод вполне достойный, совсем недурно позволить себе маленькую пирушку; хорошая пирушка — отличное средство от ностальгии.
— Вы душка, Роберт.
— Робертс — это моя фамилия. А зовут меня Уильям.
— Ах, ну да! Когда Жан-Пьер вернется, я расскажу ему, что вы сделали для меня. Я уверена, вы подружитесь.
От этих ее слов я застыл, словно по стойке «смирно». Люсьенн взяла меня за пуговицу кителя и притянула к себе.
— Вы не верите?
— Да нет же, Люсьенн. Я… Я ни капельки не сомневаюсь в этом!
— Умоляю вас, налейте мне немножко виски! Я уверена, что виски поможет мне!
Я больше не стал отговаривать ее. В конце концов, если она так настаивает…
Я плеснул в два стакана: побольше — для себя, поменьше — для нее. Затем я отправился на кухню за льдом. Но когда вернулся, она успела осушить оба стакана! Я положил кубики льда из холодильника в горшок с азалией.
— Вы поступили неблагоразумно, Люсьенн.
