Он. Это ты меня оставь в покое. Я жажду покоя.
Она. Я тоже жажду покоя. Да разве с тобой дождешься!
Сквозь стену в комнату влетает осколок бомбы и падает на пол.
Сам видишь, не дождешься.
Он. Да, покоя здесь ждать не приходится; но это от нас не зависит. Это объективно невозможно.
Она. Мне надоела твоя страсть к объективности. Займись лучше гранатой, она взорвется… как та…
Он. Да ведь это же не граната. (Трогает осколок ногой.)
Она. Тихо, мы из-за тебя погибнем, и всю комнату разнесет.
Он. Это осколок бомбы.
Она. А бомба должна взрываться.
Он. Осколок — это уже результат взрыва. И больше нечему взрываться.
Она. Перестань издеваться.
Влетает еще один осколок и разбивает зеркало на туалетном столике.
Они мне зеркало разбили, разбили зеркало.
Он. Тем хуже.
Она. Как теперь причесываться? Ты, конечно, опять скажешь, что я кокетка.
Он. Ешь лучше колбасу.
Наверху снова поднимается шум. С потолка сыплется. Он и Она прячутся под кровать. Шум на улице становится громче. Слышны пулеметные очереди и крики «Ура!». Мужчина и женщина сидят под кроватью лицом к публике.
Она. Когда я была маленькая, я была ребенком. Дети моего возраста тоже были маленькие. Маленькие мальчики, маленькие девочки. Мы были разного роста. Были самые маленькие, самые большие, блондины, брюнеты и ни блондины, ни брюнеты. Мы учились читать, писать, считать. Учили вычитание, деление, умножение, сложение. Потому что мы ходили в школу. Некоторые учились дома. Невдалеке было озеро. Там плавали рыбы, рыбы живут в воде. Не то что мы. Мы не можем жить в воде, даже пока мы дети; хотя должны бы. Почему бы нет?
Он. Если бы я изучал технику, я стал бы техником. Делал бы разные штуки. Сложные штуки. Очень сложные штуки, все сложнее и сложнее, это облегчило бы мне жизнь.
Она. Ночью мы спали.
С этого момента потолок начинает осыпаться. В конце пьесы не останется ни потолка, ни стен.
Вместо них взору зрителя предстанут лестницы, силуэты, возможно, знамена.
Он. Радуга, две радуги, три радуги, Я их считал. Иногда бывало и больше. Я задавал себе вопрос. Надо было отвечать на вопрос. Какой вопрос я себе задавал? Не помню. Но чтобы получить ответ, должен же я был задавать себе вопрос… Вопрос. Как можно получить ответ, если не задан вопрос? Итак, я задавал вопрос, несмотря ни на что, я не знал, что это за вопрос, но все же задавал его. Это было безобиднейшее занятие. Тот, кто знает вопрос, хитрец… Спросим себя, ответ зависит от вопроса или вопрос зависит от ответа. Это другой вопрос. Нет, тот же самый. Радуга, две радуги, три радуги, четыре…
