Особенно быстро выдвинулся на первый план Византии, ибо между 326 и 330 гг. он из небольшого, но благодаря своему географическому положению, имевшего важное стратегическое и экономическое значение, города превращается при Константине I в Константинополь, «Второй» или «Новый» Рим. Основанный на семи холмах, он соперничал со старой столицей на Тибре и уже в IV—V вв. превзошел ее в великолепии и мировом значениии. Так что и тысячу лет спустя поздневизантийский ученый Мануэль Хризолор славит его: «Мать красива и статна, но во многом дочь прекрасней». Константинополь играл ведущую политическую, военную и экономическую роль во всей Империи. Константинопольский патриарх постепенно стал вровень с патриархами Александрии и Антиохии, а в конце концов — «имперским епископом» и соперником епископа Рима. При этом ссылались на то, что христианство зародилось на Востоке: «на Востоке родился Христос», как козыряли перед Западом синодалы I Константинопольского Вселенского Собора 381 года,-А после арабских завоеваний VII в. один лишь Константинополь остался значительным патриархатом Востока>49.
Следующей важной причиной возникновения папства стало ислючительное положение римского епископа — единственного патриарха на всем Западе — подкрепленное вскоре его фантастическим богатством, в Италии и во всей латинской церкви после крушения Римской империи (на Востоке же три-четыре патриарха конкурировали друг с другом). Когда же главенство пап стало явью, под фактическую власть начали подводить теологический фундамент в виде так называемого апостольского аргумента, бесцеремонной апелляции к имени апостола Петра, петрологии>50.
ЗАРОЖДЕНИЕ ПРИТЯЗАНИЙ НА ВЕРХОВЕНСТВО
Эти притязания римских епископов на верховенство, подкрепляемые, как правило, ссылкой на Евангелие от Матфея (16,18) вообще-то совершенно беспочвенны. На протяжение более чем двух столетий они и сами никогда не настаивали на том, что они якобы назначены самим Иисусом! Они никогда не утверждали, что являются преемниками Петра! «Не просматривается, чтобы обет Петру у Матфея, — подчеркивает Генри Чедвик/ Henry Chadwick, — до середины третьего века играл какую-либо роль в римских притязаниях на руководство и власть». Лишь к этому времени относится достоверно зафиксированное утверждение о верховенстве римского епископа. С этим иезуит Де Врие/ de Vries соглашается почти цинично: «Мы должны признать, что потребовалось достаточно много времени, чтобы в Риме осознали все значение пророчества о Камне для обоснования римских претензий. Но в конце концов это было осознано...» Даже представление об особом статусе римского «престолодержателя» как о «преемнике» апостола Петра не получило развития! Любая епископская резиденция, даже самая незначительная, не имеющая ни традиций, ни особого авторитета, изначально рассматривалась как «sedes apostolica» — «апостольская резиденция». И всякий епископ при определении его звания и служения притязал на эпитет: «апостольский», на «апостольство». «Именование простого епископа как summus pontifex — верховный жрец — впервые обнаруживается в папском послании» (католик Баус/ Baus). Да и первые верховные пастыри Рима вовсе не воспринимали себя как «пап». У них долгое время «не было иного титула... по сравнению с остальными эпископами» (католик Бильмейер/ Bihljneyer). Напротив. Если на Востоке патриархи, едискоцы и настоятели монастырей давным-давно именовались «папами» (pappus, papa, Vater, отец), то такой же титул в Риме впервые обнаруживается на надгробии, относящемся ко времени папы Либерия (352 — 366 гг.). Он прижился на Западе к концу V в., но римскими епископами, как и всеми другими, употреблялся до конца VIII в. нерегулярно. И только с второго тысячелетия слово «папа» становится исключительной прерогативой епископа Рима. Но даже в XI—XII вв. прочие епископы называют себя «vicarius Petri» — «наместник Петра». Титул же «Sum-mus Pontifex» сохраняется за всеми (епископами вплоть до позднего средневековья
