— Со мной все в порядке, — сказал Джерри Гриффит.
— Умерь прыть, приятель. Ты проехал мою берлогу.
Джерри нажал на тормоза, как ему показалось, не ногой, а каким-то обрубком, после резкой остановки крепко ударился грудью о руль, но боли не почувствовал.
— Прости, — извинился он перед Джорджем, который налетел на приборный щиток.
Джерри ждал, когда Джордж вылезет из машины, но Перкинс продолжал сидеть и пристально смотреть на него. Джордж пригладил длинные баки песочного цвета и бороду, не сводя глаз с Гриффита.
— Джерри, мой мальчик, я хочу сказать тебе кое-что на прощание, — начал он. — Я твержу тебе всю ночь, что ты чист и свободен. Никто не знает, что ты был там.
— Она знает.
— Но ей неведомо, как тебя зовут.
— Я забыл…
— Ты чист, — повторил Джордж. — Но не забудь: если что-то случится…
— Ты же говорил, что ничего не может случиться.
— Ничего и не случится без твоей помощи, — многозначительно произнес Джордж. — Я тебе уже говорил, что твой самый злейший враг — ты сам.
— Знаешь, Джордж…
— Конечно, я все знаю о твоем старике. Это единственное, что меня беспокоит. Ты вернешься сам не свой, и он мигом расколет тебя. А эта роскошная куколка, которую ты называешь кузиной… Мэгги…
— Перестань, Джордж.
— Я должен сказать, о чем думаю. Ты зациклился на том, что случилось, но, если ты признаешься ей, ты сам себе выроешь могилу.
— Я же тебе сказал, что все останется между нами.
— Смотри… Потому что, если что-нибудь случится, запомни: ты все сделал один. Меня там вообще не было. Только ты. Если ты когда-нибудь скажешь, что я там был, это будет предательством, и мне придется рассказать, кто все это сотворил. Хотел ты или нет, но это был ты. Так что давай заключим соглашение. Меня там не было, а значит, я не смогу никому сказать, что там был ты. Понимаешь?
— Ладно, Джордж.
Джордж Перкинс открыл дверцу, потом заколебался и, вновь заговорив дружеским тоном, добавил:
— Но я тебе уже говорил, беспокоиться не стоит. Ничего не произошло.
— Хорошо, хорошо…
— Просто постарайся помнить об этом, как я. Признайся, ведь трахнуть ее было чертовски приятно.
— Да.
— Можешь поблагодарить меня за то, что я вскрыл ее. Она была закрыта, как раковина, когда я начал. Но после того как забрался внутрь, это стало напоминать скольжение по намазанному маслом склону. А от ее криков, укусов и брыканий я чуть не сошел с ума. Класс!
— Да, класс, — согласился Джерри, — если б только…
— Об остальном забудь, — прервал его Джордж. — Я тебе уже излагал свою философию. Думай только о хорошем, а плохие мысли гони прочь. Не забывай это, приятель.
