Год на острове Врангеля. Северная воздушная экспедиция | страница 14

25 июня, после краткой остановки в северном японском порту — Хакодатэ, где производилась приемка товаров для Сибторга, были куплены два кунгаса, мы отправились дальше.

Следующая последняя стоянка была уже на Камчатке, в бухте Петропавловске, глубоко врезавшейся в суровые берега неприветливого полуострова.

Уже далеко с моря мы заметили высокие сопки, словно стерегущие постоянную тишину в огромном каменном ковше — естественном порту.

Петропавловский порт отделен от моря Авачинской губой, которая словно нарочно оставила сорокасаженные ворота для прохода судов.

Это огромной важности тихоокеанский порт, забытый старым правительством и вследствие этого не получивший достойного развития.

Это центр огромной, богатой, пока еще не заселенной Камчатки[7].

У подножия высокой (до 2.500 м) сопки, расцвеченной вверху полосой сияющего в солнечных лучах снега, мы набрали пресную воду, приняли уголь и снова вышли в Тихий Океан. Здесь наше путешествие, носившие ранее характер «увеселительной прогулки», превратилось в тяжелое и трудное испытание.

Океан встретил нас злобно: мы сразу же попали в зверский шторм. Это было нечто невообразимое по размаху и силе разрушений, производимых на палубе «Колымы».

Волны, как огромные падающие стены, били в корабль, сбросили в океан несколько бидонов с керосином, а пятьдесят бидонов и несколько ящиков с провиантом превратили в жидкую кашу.

Командорские острова. Бухта на острове Медном — центр добычи котиков

Вся эта смесь, долгое время переливавшаяся по палубам, при неожиданно сильном крене корабля, как лава поползла и выплеснулась за борт.

Вероятно, долгое время в этом месте океан издавал удушливый керосиновый запах.

Все время, пока продолжался шторм, мы стояли на вахте у наших самолетов, охраняя их от злобных порывов ветра.

Но все кончается, — кончился и шторм. Мы с удовольствием погрелись в кают-компании и в положенное время, с присущим всем путешественникам аппетитом, приступили к обеду.

Нас ожидал сюрприз: свежее мясо, а не консервное, как обычно. Оказалось, что один из быков, в панике перед совершающимся необычным для него явлением, переломал себе ноги.

Мы же, философски отнесясь к его гибели и возблагодарив бычью судьбу, с удовольствием съели вкусно приготовленные нашим коком мясные кушанья.

После этого происшествия, вошедшего в летопись «Колымы», путешествие продолжалось в более или менее мирных отношениях с «Тихим» океаном. Постепенно мы входили в северные воды. Становились все холоднее. Мы стали теплее одеваться и зачастую, продрогнув от резкого холодного ветра, разгулявшегося в просторах северных морей, задумчиво посматривали вперед, где скоро нам придется испытать острое, но сомнительное удовольствие полетов в условиях «милого и гостеприимного севера».