– Я еще не решила.
Карла почему-то тоже понизила голос. Шарон стояла в дверях, держа в одной руке бутылку вина, а другой опираясь о притолоку. Ее силуэт четко вырисовывался на фоне освещенной кухни, ноги просвечивали сквозь прозрачную ткань юбки.
Гарри присвистнул и крикнул:
– Давай, девочка, давай!
Шарон обольстительно повела бедрами и исчезла в кухне.
– Здесь хорошая жизнь, – признался он. – В конце концов мы все здесь оседаем.
– У меня осталась семья в Ирландии.
– У нас у всех там семьи. Но мужчине нужна женщина здесь. Роберт ждал тебя слишком долго.
Это было осторожное предупреждение. Карла еле заметно кивнула.
Впереди у них было три недели, чтобы вволю поплавать и заняться любовью, длинные неспешные обеды и романтические ужины, поездки на машине и громкая музыка, которая не дает задать неизбежный вопрос. Они не будут вспоминать имя Исобель. Они не будут думать о завтрашнем дне. Они будут предаваться утехам и забудут обо всем. Они будут исследовать Большой Барьерный риф, держась под водой за руки, невесомые и спокойные в этом молчаливом мире постоянного движения.
Они отдыхали на палубе яхты, возвращаясь с Большого Барьерного рифа, когда небо потемнело. Облака, клубившиеся на горизонте, развалились и устремились к ним. Яхта принялась раскачиваться, и мелкие волны, которыми они наслаждались всего несколько минут назад, сменились пенящимися валами. Когда тугие струи дождя начали хлестать по морю, стало ясно, что пора укрыться под навесом.
– Давай-ка спрячемся! – Роберт поднялся и протянул ей руку. – Когда ударит в полную силу, мало не покажется.
Карла ухватилась за поручни.
– Ты иди! – крикнула она. – Мне нужно побыть одной.
– Я останусь с тобой, – заявил Роберт. Дождь намочил его волосы и ручьями стекал по щекам.
– Нет! – Необузданность шторма оживила Карлу. – Ты слышишь? Я хочу немного побыть одна.
Он поколебался, но, увидев ее лицо, повернулся и поспешил в убежище вместе с остальными.
Дождь хлестал по идущей на большой скорости яхте. Струи воды кололи лицо Карлы, словно иглы, и ей пришлось закрыть глаза. Волосы ее превратились в мокрые сосульки. Наверное, со стороны, одна на палубе, она выглядела сумасшедшей. Этакое безумное изваяние на носу корабля, идущего в шторм. Карла почувствовала, как гнев, который она так долго держала под контролем, охватил ее, крепче взялась за поручни и закричала. Она кричала на Роберта, который отвернулся от дочери, согласившись поверить, что она мертва, лишь бы не жить с болью неведения. Горло першило, но она продолжала кричать. Ветер подхватил этот крик и швырнул его навстречу волнам. Дождь закончился так же неожиданно, как и начался. Капли воды блестели на поручнях, по палубе текла вода. Ее гнев исчез с такой же скоростью. К ней подбежал Роберт с полотенцем.
