— Стелет-то он мягко, да жестко спать, — добавила Маланиэ, закончив молиться.
В ожидании, пока накроют на стол, Васселей решил прилечь. Только теперь, он почувствовал, как он устал и как приятно вытянуться на рундуке родного дома. Просто блаженство! Но-отдохнуть ему не удалось: дверь рывком распахнули, и в избу вбежали два финских солдата. Один молча прошел в горницу, а другой остановился перед Маланиэ.
— Где хозяин?
Маланиэ растерялась и не могла ничего ответить.
— Ты что, оглохла? — гаркнул солдат. — Где хозяин, я спрашиваю тебя?
Васселей сидел на лежанке, свесив босые ноги.
— Ну-ка потише. На мать нечего рявкать, — сказал он солдату. — Говори с мужчинами.
Финн только теперь заметил Васселея.
— Кто такой?
И он направил на Васселея винтовку.
Маланиэ: бросилась к ним и заслонила сына.
— Мама, не мешай, — спокойно сказал Васселей. — Я бывший унтер-офицер русской армии. Освобожден от службы по ранению.
— Документы!
Васселей подал солдату свои бумаги. Тот повертел их в руках и прошипел:
— Чего ты мне их суешь? Я в этой тарабарщине не разбираюсь. А с красными и русскими мы долго не чикаемся. Чуть что — и к стенке…
Подошел второй солдат, осмотрев горницу, кивнул Васселею и стал успокаивать своего ретивого товарища. — Оставь в покое человека. Раз уж добрался домой, то пусть отдыхает. Пойдем.
— Но смотри, чтобы из дому никуда. Если бежать попытаешься, пуля тебя догонит, — пригрозил его товарищ, и они ушли.
— Чего они опять забегали как угорелые? — Иро выглянула в окно вслед солдатам. — Тот, что орал на маму, Паавола. А второй — Суоминен. Он-то людей не обижает. Чего это они там? Ой, глядите! Олексея задержали, чего-то допытываются. Нет, кажется, отпустили…
— Ну, баня топится, — сказал Олексей, входя в избу.
— А чего это они там тебя? — поинтересовалась Иро.
— Да спрашивали, где я был утром, не видел ли кого чужих. Они заходили к Окахвиэ, видели меня там. Искали кого-то, да не нашли. Потом начали рыскать по деревне.
А вечером к ним пожаловал Мийтрей…
— Сколько же лет мы с тобой не видались? — воскликнул Мийтрей, пожимая руку Васселея. Он был в черном, почти новом суконном костюме и в фабричных сапогах. — Значит, цел и невредим. Как до дому добрался?
— До дому и ползком доберешься.
— Никого не боишься, ни от кого не скрываешься?
— А кого мне бояться? Я — дома.
— Ну, не скажи, — усмехнулся Мийтрей. — Винтовку-то хоть запрятал? Я же видел: ты с винтовкой пришел.
— Какую винтовку?
— Вот что я тебе скажу, — и Мийтрей зашептал на ухо Васселею: — Тебе надо скрыться; от финнов. Они могут убить тебя. Если что надо узнать, я для тебя, как старому товарищу, мигом разузнаю. Ты когда думаешь к своим возвращаться?
