— Что, все настолько плохо? — Мария с облегчением увидела, что труп увозят.
Техник-криминалист констатировал, что на одной руке не хватает пальца и что сохранность тела оставляет желать лучшего. Причины и время смерти установят судмедэксперты. Мария им не завидовала.
— Следы какие-нибудь есть? — спросила она, не рассчитывая на положительный ответ.
— Похоже, около перелаза останавливалось несколько машин. Но столько времени стояла засуха, что земля как камень. Различить следы машин невозможно. Сомневаюсь, что даже след машины Астрид Моссберг удастся опознать, притом что утром прошел дождик. И человеческих следов тоже не видно.
— Что на нем было надето? — спросила Мария.
— Рубашка в голубую клетку, от нее остались теперь только лоскутья, и синие джинсы. Ноги босые. В одном кармане обнаружен кошелек, в другом — спички и трубка.
— Его обувь и кепка найдены на пароме. Как бы ты оделся, если бы собирался на соревнования на материк?
— Ну, этот вопрос мы зададим жене и коллегам. Как-то странно ехать на соревнования в джинсах. Впрочем, Арвидсон говорит, Вильхельм был странным человеком. Однако в такую поездку он все же, наверное, оделся бы получше. Да и жена бы как-то отреагировала, оденься он не так, как обычно, когда уезжает. Она ведь встала сделать ему завтрак. Вряд ли в наши дни надевают форму Сил самообороны для простой поездки на пароме. Это в прежние времена так полагалось. Но, конечно, можно спросить других мужчин из этого отделения, что они обычно надевают, — сказал Хартман.
— Жена ведь не смогла ответить на вопрос, как он был одет в день отъезда, — напомнил Эк.
— Точно. А еще тут лежала раздавленная змея. На нее обратила внимание свидетельница Астрид Моссберг. Змея лежала около кургана. Уже высохшая. Хотя я не знаю, имеет ли это какое-нибудь значение. Обычно змеи лежат и греются на таких каменных курганах. У этой была разбита голова. Техники взяли ее с собой, я ее видел. Обычная гадюка, объеденная муравьями. — Хартман кивнул подошедшему Трюгвесону, одетому в водолазку, несмотря на жару.
Мария подумала, что всегда видит Томми только в водолазках. Сейчас лоб у него блестел от пота, и он то и дело оттягивал ворот. Как ребенок, подумала Мария. Эмиль тоже норовит ходить в брюках и свитере в любую жару. Видно, что ему не слишком комфортно, но сам он понять, отчего ему так жарко, не может, пока не заставишь его одеться полегче. Трюгвесон, во всяком случае, явно уже сообразил, в чем его ошибка, судя по оттянутому вороту. Тепло, теплее, горячо, как в детской игре. Остается надеяться, что его интуиция и способность делать правильные выводы проявятся в процессе расследования несколько ярче.
