Вега втянула в себя воздух, привстала и опять села на скамью.
— Не обязательно принимать его предложение, — шепнула она.
Но было поздно. Биргитта взяла у рыцаря ленту и спустилась с трибуны. Оруженосец надел на нее накидку рыцаря, и дама заняла место на возвышении рядом с князем.
— Хорошо, что здесь нет Арне. У него доклад в Эйе. Хотя, конечно, до него дойдут слухи, — сказала Вега озабоченно.
— А что такого? Это же только игра, — сказал Хартман.
— Игра, да опасная, — сказала Вега и медленно покачала головой. — Согласно обычаю, рыцарь имеет право рассчитывать на свидание со своей дамой, если он выиграет сражение. — Вега ломала себе пальцы. — Ох нехорошо это, ох нехорошо.
Тут на ристалище галопом выехал рыцарь Ханс Висбю. Для начала надо было проскакать навстречу деревянной фигуре, у которой был щит на левой руке. На вытянутой правой висела цепь с железным шаром на конце. Рыцарь должен был попытаться ударить по щиту и отбить шар.
— Биргитте не обязательно потом с ним встречаться, если она не хочет, — сказала Мария, и Вега посмотрела на нее долгим взглядом…
— И пала тень на людей, когда трубный глас ознаменовал чумной тысяча триста пятьдесят первый год. Озноб и жар, потухший взор и головокружение, неутолимая жажда и одышка поразила тебя, надменный город. Но мало того. Черные волдыри размером с гусиное яйцо появлялись под мышками, под челюстями и в паху. Речь твоя стала бессвязной, походка шаткой, но ты увидел более того. Кровохарканье, кровь и в моче, и в кале. Так поразила тебя чума, когда дракон, сам дьявол, был выпущен на землю. Порочный круг: страх породил безумие, а безумие увеличивало страх. Но внял ли ты предостережению? Я, архангел Михаил, пришел, чтобы бороться со злом. Я вижу сквозь крепостные стены, сквозь стены из камня, все твои мерзости, как ты меряешь неверной мерой и вешаешь на весах неверных. Горе тебе, град падший, когда повлеку я душу твою на правеж! Горе тебе в Судный день, когда буду вешать душу твою на весах правосудия и блуд твой станет явным. Ибо я архангел Михаил, мой обоюдоострый меч отделит злое от доброго и в конце концов убьет дракона. Девять негодяев, предателей рода человеческого, повелел ты сжечь на кострах, ибо они отравили воду в колодцах, сея вокруг смерть и разрушение. Но зло все еще водится в твоих переулках.
— Очаровательно, — сказал Хартман, — можно совсем потерять аппетит.
— Да это же Кристоффер! Теперь понятно, почему его зовут Чумой, — сказала Мария, толкнув Хартмана в бок.
