На другом конце комнаты стоял круглый стол с четырьмя плетеными стульями, на котором помещались книги, журналы, крикетный мяч и две бейсболки.
Неожиданно дверь в сад распахнулась и в кухню вбежал мальчик. Увидев Майкла, он застыл на месте.
— Вы кто?
Не было ни малейших сомнений в том, чей это ребенок…
— Ты, наверное, Клаус? — дружелюбно улыбнулся он светловолосому, веснушчатому пареньку, который размашисто поставил свой ранец на стол, отчего крикетный мяч скатился на пол. — Меня зовут Майкл. Я пришел, чтобы повидать твою маму.
— Фью! — Паренек впился в него придирчивым взглядом, затем поднял мяч и сжал его в пальцах. — Неужели она наконец-то попала в точку?
— Попала в точку?
— У нее жуткий вкус, когда дело касается мужчин, — доверительно произнес Клаус. — Вы-то выглядите вполне нормально. А если там, на дорожке, стоит ваша машина, так это просто класс!
— Гмм… да, но с чего ты взял, что у твоей мамы такой уж плохой вкус?
— У ее последнего знакомого, например, был пунктик — назад к природе. Он таскал нас в походы любоваться на птиц, не признавал телевизора, учил меня ориентироваться на местности и выживать в экстремальной ситуации. Когда у нее наконец открылись глаза, я просто валился с ног. Вы не из тех, кого влечет назад к природе? — спросил он подозрительно. — На вид-то вы в порядке, но никогда нельзя сказать наверняка.
— Нет… хотя…
— Был еще художник, — продолжал Клаус бодрым тоном, наморщив нос. — Он не знал, с какого конца взяться за крикетный мяч, и постоянно ее подавлял.
— Подавлял?
— Ma предпочитает традиционную живопись, а он утверждал, что она смыслит в искусстве не больше курицы. Я говорил ей, что даже курица лапой нарисовала бы картинку повразумительнее, чем этот хмырь.
— Неплохо сказано, хотя…
— Вы уверены, что вы не художник? — Клаус с сомнением оглядел его брюки цвета хаки и голубую рубашку.
— Вполне, — заметил Майкл сдержанно, — и я тоже предпочитаю традиционную живопись.
— А еще, — закатил глаза Клаус, — был экземпляр, который отнесся ко мне по-отечески. Тот оказался хуже всех.
— А с ним что было не так?
— Он норовил помочь мне делать уроки, обожал играть в шахматы, составлял развивающие головоломки. — Клаус устало покрутил головой.
— Что — хуже, чем чудак, помешанный на природе? — серьезно спросил Майкл.
— Да! У него абсолютно не было чувства юмора.
— С таким и впрямь нелегко, — согласился Майкл.
— Особенно если к тому же ваша мама иногда любит подурачиться… Он никогда не мог врубиться, и ей приходилось все время быть серьезной. А мне как раз нравится, что она не такая, как все.
