«Поездка знаменитого синолога в 1870–1872 гг. из Пекина через Маньчжурию до Благовещенска, а затем через Хабаровск в Приморье, несомненно, ускорили организацию в 1884 г. во Владивостоке Общества изучения Амурского края. Работы П. Кафарова, а затем исследования членов этого Общества открывают качественно новый этап в истории археолого-этнографического изучения юга русского Дальнего Востока»[24].
И Общество изучения Амурского края в заданном Кафаровым режиме начало прилежно трудиться. Печатные труды всех четырёх синологов, и прежде всего Бичурина-Иакинфа, исправно появляются в Санкт-Петербурге, начиная с 1828 г.
Понятно: запахло «жареным»: а вдруг археологические раскопки и сохранившиеся в Приморье памятники и архитектуры, и жизнедеятельности русов расскажут правду о настоящей, а не выдуманной истории не только Сибири и русского Дальнего Востока, но и Руси-России в целом. И священник-китаист, засучив рукава своей рясы, становится ещё и… археологом: «Кафаров… в 1870-71 принимал участие в археологич. и этнографич. экспедиции в Уссурийский край, предпринятой Русским географическим обществом» (БСЭ, 1953).
Среди иллюстраций к этой главе вы увидите изображение не то людей, не то бесов. Один из них машет мотыгой, другой — вспахивает поле. Это фрагмент крупного панно, выполненного на стене Приморского Государственного музея (ПГОМ) им. В.К. Арсеньева, точнее — в зале, где расположена экспозиция, посвящённая государству бохайцев-чжурчженей I–XIII вв. Изображённые на панно крестьяне — якобы и есть чжурчжени.
О том, что это не русские, а китайцы (интересно, на основании чего всё-таки?) можно судить по их одеянию и, главное — по причёске! В причёске-то и есть вся «научная» прелесть данной экспозиции. Имея в виду обитателей Приморья I–XIII вв. устроители этой экспозиции изобразили причёски китайцев… второй половины XVII- начала XX вв.!
Эту уродующую человека причёску (выбривать голову спереди, а остававшиеся сзади волосы заплетать в косичку) насильно, в знак покорности себе, ввели в «моду» манжуры, завоевавшие Китай и севшие на китайский престол в 1644 г.
Учёные устроители этого отдела не могли не знать этой подробности. Рассчитана эта «неточность» на часто посещающих музей китайцев, помнящих ещё эти косички, но не знающих, что введены они были всего лишь 350 лет назад.
В этой экспозиции есть ещё одно панно — многокрасочное, несомненно, стоившее Музею больших денег, на котором изображены будни блистательной столицы чжурчженей, населённой не менее блистательными её жителями: тут и полководцы, и купцы, и какие-то чиновники. «Естественно», все они азиатской внешности и одеты в китайские костюмы.
