Дальше, видимо, кто-то думает за меня, потому что я бы ни за что не догадалась отойти до угла, а потом подойти обратно, громко топая, чтобы они меня слышали. И вот я стучу в дверь. Не знаю, что отражается у меня на лице, но надеюсь, что это ни к чему не обязывающая улыбка. Рубашку я пока прячу за спиной.
Азамат открывает дверь, его собственное лицо ничего особенного не выражает. Не примерещился ли мне их разговор?
— Лиза… — произносит он несколько растерянно. — Вы же знаете, что дверь не заперта.
— Ну неудобно как-то без стука входить, — говорю слегка сдавленным голосом, который стараюсь обратить в этакую кокетливую детскость. Тут я как бы впервые замечаю Алтонгирела, который стоит у иллюминатора спиной ко мне и делает вид, что меня нет. — Ой, привет, — говорю его спине, а потом снова поворачиваюсь к Азамату: — Не помешала?
— Нет-нет, заходите. — Он отстраняется, и я вхожу. Впрочем, далеко от двери не отхожу, потому что боюсь, что Алтонгирел выскочит, а руководящей мной сверхъестественной силе он зачем-то нужен здесь.
— Азамат, — начинаю я, чувствуя, как улыбка на моем лице становится шире не совсем согласно моим желаниям, — у меня для тебя небольшой подарок.
— Подарок? — озадаченно повторяет он, кидая быстрый взгляд в сторону Алтонгирела.
— Да, — киваю для пущей убедительности. — Это, конечно, пустяк, но мне хотелось как-то тебя поблагодарить за то, что ты все время ко мне так добр.
Не знаю, как я все это выговорила, не запнувшись. Но дальше тянуть нечего. Вынимаю из-за спины заветную вещицу и вручаю по назначению.
Вот теперь мне очень хочется убежать. Потому что он ведь станет восхищаться и благодарить, а мне будет стыдно — не знаю точно, почему, но обязательно будет. Теперь я тоже кошусь на Алтонгирела, который оторвался от созерцания заснеженных муданжских просторов и с выражением легкого ужаса на лице смотрит, как Азамат разворачивает мой подарок. Вместо того, чтобы убежать, протягиваю руку к выключателю и прибавляю свет посильнее — то ли чтобы Азамату был лучше виден продукт моих усилий, то ли чтобы мне самой было лучше видно Азамата.
Мне кажется, руки его плохо слушаются — или он просто никак не может поверить, что это такое я ему дала. Некстати вспоминаются английские сказки про домовых. Вот сейчас поймет, что это одежда, и исчезнет, отпущенный на свободу. И останусь я тут с Алтонгирелом у разбитого корыта.
Наконец он убеждается, что это рубашка, и воззряется на нее так, как, наверное, Моисей зрил на скрижали. А потом переводит этот кошмарный, исполненный священного трепета взгляд на меня, и мне кажется, что от этого расстояние между нами внезапно растягивается на несколько миллионов световых лет, как будто мы смотрим друг на друга через пространственный туннель.
