Интересно, это правда?
— Сами построили? — таращатся дети.
— А что такого? — удивляется Азамат. Или он просто гениальный актер, или действительно способен на коленке свинтить звездолет.
— Но ведь это очень сложно! — продолжает напирать парень.
— Да ну пря-ам сложно, — отвечает вместо Азамата плечистый мужчина, сидящий справа от Алтонгирела ко мне спиной. — Это любой мужик может. Наш капитан, конечно, получше многих в космическом оборудовании разбирается, но и только.
Теперь вы хотите мне сказать, что любой взрослый муданжец может на коленке свинтить звездолет? Что-то это пурга какая-то. Небось договорились навешать нам лапши на уши, чтобы запугать потенциального противника. Дальше не слушаю, поглощаю еще пирожок. Кто-то из старших девиц уже записывает за Тирбишем рецепт, да не один. Правда, с названиями ингредиентов у них большие проблемы. Кажется, в данный момент путают кизил и барбарис. Похоже, Азамат в знании всеобщего лидирует с большим отрывом.
С того конца стола, который я перестала слушать, раздается взрыв детского хохота.
— Я сказал что-то смешное? — ядовито осведомляется Алтонгирел.
— Тебе еще подтверждение нужно? — благодушно спрашивает кудрявый юнец напротив него.
Ой бли-и-ин, ой сейчас начнется…
Подкрадываюсь к своим старшеньким, выискиваю взглядом соотечественницу.
— Над чем ржете? — спрашиваю на родном.
— Фабиан спросил, какими качествами надо обладать, чтобы стать священником.
— И?..
— А он сказал, что надо быть красивым и любить мужчин! — ржет, покатывается.
— Я уверена, что он имел в виду — «людей», — возмущенно шепчу в ответ. — Они на всеобщем плохо говорят.
— Ну да, но еще ведь и красивым быть обязательно! — выдавливает девчонка сквозь приступы хохота.
— Да, у них это очень важно, так что не вздумайте обсуждать!
Дети понемногу утихают, но Алтонгирел продолжает злобно зыркать.
— Извините, — говорит тот парень, который выяснял про звездолет. — Мы вас не совсем правильно поняли. Ничего смешного, простите, пожалуйста.
Кажется, пронесло. Еще не хватало обвинить Алтонгирела в нетрадиционной ориентации. Они же дикие, у них вон к инвалидам терпимости никакой, куда уж к геям… А если учесть, что наш дорогой духовник ведет себя как ревнивая барышня, то можно ненароком попасть не в бровь, а в глаз… О господи! Я только надеюсь, что Азамат с ним не спит. Я бы этого не пережила.
С обеда все, кроме меня и Алтонгирела, уходят в приподнятом настроении. Алтоша дуется, ворчит под нос и косится на Азамата. Я раз сорок повторяю детям, чтобы собирали вещи, помогаю мелким. При всем моем нежелании находиться даже в относительной близости от духовника постоянно обнаруживаю себя в зоне слышимости его тенора.
