Азамат широко открывает глаза.
— Ты еще про нее помнишь?
— Конечно, она у меня так и висит на спинке кровати. Так как, надо?
— Можешь не надевать, — говорит он после мгновенной паузы. Кажется, кто-то идет на уступки.
— То есть по-хорошему надо? — уточняю. Он мнется. — Ну ты наденешь?
— Да, но тебя никто заставлять не будет. Я понимаю, что тебе тяжело. Ты такая тоненькая, легкая, естественно…
Положим, не такая уж я эфемерная, а на Тирбишевых харчах еще и поднабрала. Страшно подумать, на что похожи эти их бабы. Но проблемы это не отменяет.
— Может, я надену ненадолго, а потом потихоньку сниму? — предлагаю. — Если за столом будем сидеть, то все равно не видно, она же длинная.
— Хорошо, — охотно кивает Азамат. — Если тебе не трудно, то это прекрасная идея.
Так, этот вопрос решили. Дальше.
— А что мне надеть из одежды?
— Это уж тебе виднее, — теряется Азамат.
— Да я вот думаю, что лучше — подчеркнуть, что я с Земли, или надеть одно из тех шикарных платьев, которые ты подарил? Тебе что будет приятнее?
Он смотрит на меня с почти нездоровой признательностью, и я глажу его по руке, испачканной в масляном соусе. Руки-то и помыть можно, а мне надо сейчас же, сию секунду всеми возможными средствами показать, как мне хочется сделать ему приятное.
— Надень синее платье, — говорит он. — Тогда все сразу заметят твои земные глаза.
Удивительно, как он умудряется произнести слово «земные», как будто оно значит «небесные».
* * *
Потом мы идем на почту отправить маменьке цветочки и камушки. Почта тут прогрессивная, пространственно-временная. То есть по сути тот же туннель, как те, через которые летают корабли, только тут сквозь него проходит просто контейнер на рельсах. Азамат говорит, что и на Муданге есть такие туннели, но естественного происхождения и очень неустойчивые. Не очень ценные вещи отправлять можно, а вот людям лучше не соваться, порубит в капусту.
Азамат отвозит меня «домой», то есть на корабль (причем, залезая в машину, мы оба хихикаем, как подростки), выгружает мою посуду и бытовую технику, а потом извиняется, что вынужден укатить «по делам». Ладно, я поняла, что меня это не касается.
Я чапаю к себе в каюту, но по пути налетаю на лазурную парочку.
— Рада вас видеть снова на борту, — легко улыбаюсь Эцагану, а потом старательно растягиваю улыбку и на Алтонгирела тоже.
Эцаган ощеривает ровные белые зубы:
— Спасибо, Лиза! Я так рад, что можно на родном корабле долететь домой!
У духовника, естественно, энтузиазма поменьше.
