Даже формально признавая некоторое свое единство с джингоши, муданжцы все-таки крепко держатся вместе. Одним из проявлений такого единства стали собрания наемников, организуемые раз или два в год на нейтральной территории. На такие слеты собираются по нескольку десятков команд для обмена информацией, опытом, а иногда и вполне материальными приобретениями. Среди капитанов команд нет никакой узаконенной иерархии, поэтому получается круглый стол вообще без ведущего, однако вдумчивая размеренность — неотъемлемая составляющая муданжского менталитета — позволяет всем присутствующим высказаться и услышать друг друга. Собрания организуются втайне, хотя и без видимой причины — посторонним не имеет никакого смысла на них появляться. Однако те посторонние, которым довелось по какой-либо причине поприсутствовать на таком слете, остаются под глубоким впечатлением от невероятной единой силы и величия этой угнетенной нации, подобно тому, как чувствует себя работник ядерного реактора, регулярно находясь под боком у чудовища, способного, казалось бы, при малейшей неполадке уничтожить жизнь на целой планете и, однако, работающего на человечество.
* * *
После развлечений все-таки идем завтракать. Не знаю уж, смутили мы кого-то своим взрывом страсти в машине с незатемненными окнами или нет. Я лично считаю, что если человеку на автостоянке около супермаркета делать больше нечего, как в чужие машины заглядывать, то это его проблемы, а не мои.
Азамат ест так, как будто неделю маковой росинки во рту не было. На мое хихиканье по этому поводу он только ухмыляется:
— Я всегда много ем, когда доволен жизнью. А когда грустно, ведь вкуса не чувствуется, правда же?
Никогда об этом не задумывалась, теперь пытаюсь прикинуть.
— У меня скорее наоборот, когда грустно — хоть вкусной еде можно порадоваться.
— Молодец, правильно, сам всегда ищу хорошие стороны во всякой дряни, потому и жив до сих пор, — тараторит он, наворачивая фаршированных мидий. — Кстати, раз уж мы летим на Муданг, то имеет смысл подвезти наших бывших коллег. В качестве пассажиров, конечно.
А, так Гонд и Эцаган вернутся на борт?…И Алтонгирел.
Азамат следит за тем, как у меня меняется выражение лица в соответствии с мыслями, и начинает хохотать.
— Лиза, ну не переживай ты так. Алтонгирел с тобой примирился, он больше не будет строить козни.
— Еще бы я с ним примирилась, совсем было бы хорошо.
Азамат некоторое время сосредоточенно жует и только мотает головой.
