Я перестаю его отвлекать, пока он полощется. Лежу, растянувшись, в мягкой постели, незаметно для себя сползаю на нагретое Азаматом место. Но вот он выходит и берется за расческу — на ночь-то мою работу распустил. Я перехожу в вертикальное положение, как чертик из коробочки, и тяну руки:
— Давай сюда.
Он улыбается застенчиво:
— Да мне побыстрее надо…
— Могу и побыстрее, иди сюда.
Он покорно садится и позволяет себя расчесать, хотя и бурчит что-то под нос. Неприятно ему, что ли?
— Чего говоришь?
— Говорю, вы вроде бы спать собирались.
— Ничего, насплюсь еще. Тебе разве не нравится?
— Да мне-то нравится… А вот вам в чужих космах ковыряться какое удовольствие?
— Огромное! — говорю честно. — Ну вот, готово, давай свою мерзкую резиночку.
— Светлые силы, Лиза! Странные вы, земляне. Чужие волосы трогать не противно, а резинка мерзкая…
— Это вы странные, — парирую заносчиво. — В такие волосы надо жемчуга вплетать, а ты ленишься новую резинку купить. Да и вообще, привыкай к моим причудам, раз уж твой дорогой друг нас свел.
Что-то я наглею с утра пораньше. Но Азамат, кажется, не возражает. Ухмыляется довольно — и тут же делается таким родным, как будто я с ним уже лет десять прожила в счастливом браке. Даже шрамы как будто растворяются, и кожа такая гладкая… Я не заснула, часом?
Видимо, и правда на пару секунд отрубилась, потому что внезапно Азамат уже в другом конце комнаты достает одежду из шкафа. Мне кажется или он пропустил какую-то обязательную утреннюю процедуру?
— Ты не бреешься, что ли? — С утра я являю собой образец тактичности, да.
— Нет, — как-то неохотно отвечает он. — По шрамам все равно не растет, а с левой стороны все вывел раз и навсегда, чтобы больше об этом не думать. Как-то не ожидал, что когда-нибудь женюсь.
— А какая связь?.. — уточняю сонно. В принципе можно и догадаться.
— Ну холостякам борода не полагается. Вот женишься — тогда можно отпускать.
— А женщины что после свадьбы делают? — Вот и мой шанс что-то выведать о брачных правилах, да только я засыпаю-не-могу…
— Некоторые перестают волосы стричь, но это только если…
Не знаю, что он там дальше говорил, я задрыхла.
* * *
Продираю глаза и обнаруживаю, что за иллюминатором Гарнет. То есть не фотографии Муданга, а самый настоящий космопорт. Ура, стоянка! Соскакиваю с кровати, чтобы посмотреть на часы, которые повернуты почти к самой стенке. Уже без десяти одиннадцать! Надо быстро приводить себя в человеческий вид.
К счастью, в коридорах мне никто не встречается, должно быть, все вышли. Так что я благополучно облачаюсь в приличную юбку (в отличие от неприличных штанов), чищу зубы и обдумываю, где ловить супруга, чтобы получить сопровождение и деньги на закупку. Супруг, впрочем, стучится в дверь сам, когда я уже готова. С ним Тирбиш и еще два человека из команды. Один — ровесник Тирбиша, шкафообразный парень, стриженный «шапочкой». Зовут его каким-то непроизносимым словом, насколько я успела уловить. Что-то типа «Дорчжи». Муданжский язык вообще исключительно неблагозвучен, прямо начиная с собственного названия. Второй товарищ постарше, с отпечатком интеллекта на лице и аккуратным хвостиком.
