Только не забудьте братья верные,
Сообщите дому моему…
Вольная дорога прямо от порога,
До последних дней, что нам позволено пройти.
Командир, ты с нами? Смелый воевода,
Ратную дорогу славной смертью заверши.
[1]В другой момент Ладомар восхитился бы песне, однако сейчас все его мысли кружились вокруг оставшегося в Чистоте Старра.
– Все будет хорошо, – рядом вновь оказалась Таната. Красивое лицо девушки было отмечено тенью грусти. – Там, за Большой, может быть, даже лучше чем у нас… Все будет хорошо…
Паладин фыркнул и поморщился.
– Я виновата, воин, я знаю… – неожиданно жестко произнесла она. – Но… Он был таким… Я не смогла удержаться… Кто он? Откуда?
– За что вас взяли? – проигнорировал ее вопросы паладин. – В чем же ваш грех?!
– Мы… – девушка зарделась. – Мы…
– Вы, – передразнил ее смущение Ладомар. – Сделали уже, кашу заварили, хоть объясни из-за чего именно.
– Мы поцеловались.
Паладин опешил:
– Чего-о-о?
– Я все сказала!
– Поцеловались? И за это Старра в ссылку?! Вы тут все рехнулись в конец?
Таната осуждающе покачала головой:
– Ты не знаешь наших законов.
– Да и слава Горну! – возмутился Ладомар. – Слава Горну что не знаю! Совсем обезумели за своими Путаными местами?
– Кто он? – девушка устало повторила свой вопрос.
– Он? – воин уставился в голубые глаза Танаты. Проклятье, как же тут жить, если за поцелуй ссылают? – Он король одного из Смутных Королевств. Самый мудрый и благородный человек, кого я знаю. Честный, мужественный и храбрый. А вы его…
– За Большую, боец, за Большую, – раздался ехидный голос Разящего. Командир Лихих вклинился на своем вороном жеребце между Танатой и Ладомаром. – Так что перестань ныть, и смирись с этим. Там тоже живут люди. Не пропадет твой король
Эйдор впервые услышал голос Барса через пару недель после событий на Забытом Перевале. Всего пара недель с того момента, как окончательно рухнула старая жизнь и на ее смену пришли новые земли, новые лица. Мир разделился на две части. Часть «до» и часть «после». Позади остался добрый Анхор и великое Братство. Они его предали. Сначала использовали, а затем предали. Сломали ему жизнь и не протянули руку помощи по возвращении. Подвиг паладина, спасшего Эйдору жизнь, впечатлил его. Если бы не поступок Ладомара – другие вампиры выпили бы его досуха где-то среди северных гор.
Странными оказались две недели новой жизни, мрачными. Из него словно выдернули душу, изваляли ее в саже, в нечистотах, в грязи сырых трактов и бесцеремонно запихали обратно, оставив хозяина самому разбираться в новой реальности. Две недели постоянных разъездов на Сыне Ветра вместе с Агоном: десятки новых имен, сотни лиц, тысячи слов. Император Мереана редко позволял юному слуге Усмия остаться наедине со своими мыслями. Эйдор не знал какие цели преследовал бородатый чародей. Но изо дня в день Агон рассказывал ему о строящейся империи, знакомил с ближайшим окружением, и, как показалось юноше из Анхора, радовался его обществу как отец, неожиданно узнавший о том, что у него есть сын.
