– Я не хочу сейчас разговаривать.
– А потом с тобой разговаривать не станут, дурень. Ты об этом думал? Шаман пошел навстречу твоему желанию, в противном случае тут бы не я сидел, а пара сотен магов второго и первого круга жарили бы Алую Гвардию, надеясь тебя зацепить.
– Вы ее околдовали? – вдруг понял Ладомар, и пустота в душе наполнилась гневом. – Чтобы я выбросил ее из головы, да?
Разящий улыбнулся и развел руками:
– Ну ты и фантазер! Если бы Шаман выбрал такой вариант, тут бы тебя ждала избушка с влюбленной женщиной, и в дальнейшем Мерзлый вел бы беседы уже через нее. Я уверен, ты бы все просьбы выполнял безропотно, верно ведь?
В словах командира Лихих Сотен была доля истины, но она оставила паладина равнодушным.
– Знаешь что, друг, – Ладомар задумчиво закусил губу. – Если меня заинтересует предложение Шамана, я с ним сам свяжусь. До той поры не надо меня беспокоить.
Глаза Разящего потемнели:
– Ты не слишком ли наглеешь, дружок?
И в этот момент паладина рвануло вверх, рот наполнился кровью из прокушенной губы, а внизу, на земле, закипел бой. Демон, схвативший Ладомара, на полной скорости уходил вертикально в небо. Следом за ним, во главе с Сотником, деревню покидало еще несколько десятков гвардейцев. У калитки Элинды разгорелась битва… Вернее – побоище, в котором роль жертв выпала оставшимся детям Халда.
Карателям Братства, прибывшим по душу Ладомара, пришлось полностью переключиться на атакующих их демонов.
– Пусть все кто могут – уходят! – заорал Сотнику он. Тот вновь кивнул.
– Возвращаемся в Замок!
Стало гораздо труднее дышать, остатки Гвардии вошли в облака.
Элинда… Паладин сплюнул накопившуюся во рту кровь, от ветра вновь заслезились глаза, но теперь он слезы удерживать не стал. Она счастлива. И она его не помнит.
Внизу, спрятавшись в сыром подвале, Алем со страхом слушал разрывы заклинаний и рев гибнущих демонов. Он затащил сюда жену и ребенка, едва почувствовал неладное. Драку магов лучше всего переждать под землей. Так надежнее. Стоя на коленях, он молился Халду и просил уберечь его семью от гибели, а из головы все не шли слова странного гостя:
«Люби ее! Больше себя люби!»
Элинда сидела в углу и обнимала сына. Младенец испуганно вздрагивал от каждого раската, и она, как могла, успокаивала малыша. Муж был занят молитвой, и потому никто не мешал женщине плакать. Тихо, украдкой.
Как он ее нашел? Как он вообще тут оказался? У нее ушли годы, чтобы найти путь через Путаные места. Годы поисков и унижений. Но она все-таки сбежала от прошлой жизни, оставила на той стороне как семью, так и неудавшегося любовника.
