Владимир намертво застрял в плотном потоке медленно продвигающихся машин на проспекте, где в это время никогда не было пробок. Звуки сирен далеко впереди подсказали, что дело совсем плохо — крупная авария. Раньше, чем через два часа, он до офиса не доберется. Надо бы позвонить Марии, сказать, чтобы не ждала его. Он взял телефон и с удивлением обнаружил, что тот не видит сеть. Залез в настройки телефона. Тот не видел не только родную сеть, но и все остальные. Продвинувшись в пробке на десять метров, Владимир успел сплясать вокруг телефона все шаманские пляски типа «включить-выключить», которые только знал. Но истории с предыдущими трубками подсказывали ему, что надеяться не на что.
Мужчина в соседней машине говорил по телефону.
— Да, Оль. Не знаю, когда выберусь из этой пробки. Я позвоню. Прости, пожалуйста. Ну, солнышко… Ага, пока.
Владимир дождался конца разговора и обратился к нему:
— Можно мне позвонить с вашего телефона? С моим что-то случилось.
— Держи, какие проблемы.
Они продвинулись еще на полметра.
Владимир зажал в руках оба телефона и стал искать в своем сотовом Машин номер. Но все имена в справочнике вдруг превратились в нечитаемые символы. Коротко выругавшись, Владимир попробовал вспомнить номер офисного телефона, у него ничего не вышло. Кто же нынче помнит хоть чьи-нибудь телефоны наизусть? Так, кому он звонил в последний раз со своего мобильного? Ну да, несколько последних звонков оказались всяким левым людям, так сказать, бизнесс-партнерам, которых он точно не будет просить перезвонить его секретарше. Так, офисный номер должен быть на его визитке…
Тут сзади раздался нестройный хор гудков.
— Эй, мужик! — замахал рукой водитель, одолживший Владимиру телефон. Оказалось, его ряд тронулся вперед, и машины должны были немедленно разъехаться.
— Держи, спасибо, — протянул Владимир телефон владельцу вместо с сотенной бумажкой.
— Да брось, — сказал тот, забрал трубку, оставив купюру в ладони Владимира.
Обыскав всю машину, Владимир обнаружил, что у него нет ни одной визитки. Так что пришлось забыть и об этой идее.
Больше автомобили не останавливались рядом больше, чем на несколько секунд, и даже если бы он вспомнил чей-то номер, попросить у кого-нибудь телефон возможности больше не представилось.
Он прекрасно помнил, что абсолютно не должен объяснять своей любовнице-секретарше, почему не приехал, если обещал, но ему самому было неприятно, что так получилось. Он очень не любил давать пустые обещания. Впрочем, это даже не было обещанием, так — ну намеревался приехать в офис к четырем, ну не получилось.
